Пропаганда 2.0

В одной из статей этого цикла А. Кудинова перечисляет пять причин, по которым фигура Бахтина оказалась в центре ее рассмотрения. Это статья «Реставраторы» [18]. И первая причина ясна: «Бахтин талантлив и компетентен. Потому что только очень талантливый человек мог создать столь масштабный системный план обрушения СССР, каковым стала так называемая перестройка». Вторая причина – наличие связки Андропов – Бахтин. Третья причина – западная идея, что СССР надо разрушать как красную церковь. Четвертая – особую роль Бахтина обсуждают и другие. Пятая – нет Бахтина, есть круг Бахтина, уходящий в древность. А общая схема такова: «Обсуждая Рабле и карнавальность, Бахтин, по сути, обсуждал инструменты тотального обрушения советской системы, настаивая, что эту систему надо обрушать так же, как обрушали другие смысловые вертикали, включая ту, которую обрушал Рабле».

Опять следует подчеркнуть, что это слишком громкий вывод для литературоведческой или культурологической книги о Рабле. Можно согласиться со странностями биографии Бахтина, но не меньшее количество странностей существует и в биографии Андропова. Что касается антисемитизма Бахтина, то, оказывается, ОГПУ все время боролась с сионистами, что можно увидеть по биографии Менжинского, возглавлявшего этот орган после смерти Дзержинского [20].

И демократизм Андропова быстро улетучивается при прочтении его речи, когда он уходил из КГБ и ЦК. Там есть и такое высказывание [21]: «Я вам прямо скажу, что у меня такое впечатление, что был какой-то момент в нашей деятельности, в начале 67 года, когда обстановка складывалась таким образом: все эти длинноволосые, всякие поэты-диссиденты и т. д. под влиянием всяких нелепых мыслей Хрущева активизировались, вышли на площади, а у нас в арсенале, понимаете, одна мера – арест. И больше ничего нет. А теперь вы знаете (не обо мне речь, а просто повод, видимо, и в связи со мной), говорят, что КГБ все-таки диссидентов и врагов напрочь разгромили. Я думаю, что переоценивать себя тоже не надо, работа еще осталась и по линии диссидентов, и по линии любых врагов. Как бы они там ни назывались, они врагами остаются».

Возможно, и Бахтин – это очередной миф об Андропове, коим нет числа, начиная с его любви к джазу и виски. Можем перечислить еще такое:

– Андропов разрешил Литературке иметь отличное от официального альтернативное мнение. Но это решение Сталина, когда он назначал на пост главного редактора К. Симонова;

– Андропов входит с фразой, что мы не знаем страны, в которой живем. Но это фраза спичрайтера Суслова, статья которого готовилась к печати, но Суслов умер и автором статьи стал Андропов [22];

– Андропов поддерживал Горбачева, но многие свидетельства говорят о том, что он быстро в нем разочаровался и не думал вести его на генсека (см., например, слова Ф. Бобкова: «Андропов к нему относился очень аккуратно. И когда уже Юрий Владимирович болел, Чебриков мне рассказывал о том, что они очень много говорили на тему о том, что не Горбачев должен быть. Он не видел в нем первую фигуру» [13]).

Да и роль самого Андропова все еще остается не совсем «прозрачной». Например, вот что говорится о личной разведке Андропова, возглавляемой генералом Питоврановым [23]: «Юрий Владимирович Андропов, – вспоминал один из ветеранов отдела, – решительностью не отличался, а генерал Питовранов упорно подталкивал его к смещению Брежнева. В том, что такие планы существовали, Питовранов напрямую не признавался, но время от времени ронял отдельные фразы, из которых складывался план продвижения Андропова наверх. Он отчетливо понимал, что его шеф слабо разбирается в экономике и не очень популярен в партии… Отдел собирал компромат на сына генсека Юрия Брежнева и его окружение, а также держал под контролем тех, кто имел хотя бы минимальные шансы составить конкуренцию Андропову в качестве генсека. В свою очередь, люди из ближнего круга Брежнева следили за всеми действиями Андропова настолько прочно, что связным между ним и обладавшим точными данными о состоянии Брежнева главным кремлевским врачом Евгением Чазовым стал генерал Питовранов. Как он вспоминал, важно было точно выбрать момент перехода Андропова из КГБ в ЦК КПСС, чтобы не потерять контроль над Лубянкой, но успеть стать признанным вторым лицом в партии».

Идеологию «переворота» А. Кудинова выводит из Отдела международных связей Коминтерна и фигуры Куусинена [24–26]. На особую роль последнего, кстати, также неоднократно указывает и С. Кургинян (см. также и другие работы А. Кудиновой [27–28]).

Исследователи отмечают и другие странности [29]: нет доступа в архивах к делам об аресте, следствии и ссылке Бахтина, проходившие с ним по одному делу получили высшую меру наказания, а Бахтин еще во время следствия был отпущен на лечение. Он вскоре дождался выхода своей монографии о Достоевском, потом вместо Соловков его отправили в Кустанай.