Пропаганда 2.0

Политэкономия коммуникаций является в наши дни распространенным направлением. Ф. Грехем выводит его из понятия монополистов знаний Г. Инниса [14]. Как известно, именно этими словами Г. Иннис, к примеру, характеризовал монастыри в средние века, которые сами решали, что было достойно перевода в более долговечную форму – пергамент, а что – нет. Тем самым были уничтожены тысячи текстов, которые с точки зрения христианства были языческими. Разные слои общества имеют разный доступ к знаниям. Затем в качестве «корней» направления он перечисляет таких фигуры, как Лассвелл или Бернейс.

Кстати, Смит, Моско, как и Иннис были экономистами, которые потом применили имеющийся у них несомненно более объективный аппарат к анализу коммуникаций, перенеся его на новую почву. Иннис вообще перешел от исследования производства бумаги к исследованию газетных потоков, то есть вновь прошел путь отслеживания исключительно материальной составляющей.

Развитие политэкономии сегодня, как считает Моско, идет по следующим пяти направлениям [15]: глобализация сферы, продолжение акцента на исторических исследованиях, рост исследований с альтернативных позиций, например, феминистической и трудовой, смена акцентов со старых на новые медиа, рост активизма, связанного со старой политэкономической традицией. В последнем случае это реформы медиа и борьба за нейтральность сети (см. также обобщающий сборник статей по этому направлению [16]).

Кстати, Моско видит в будущем уничтожение политики киберпространством за счет появления электронной демократии [17]. С другой стороны, Моско видит, что многие сегодняшние прогнозы о последствиях, связанных с введением Интернета, являются скорее мифами, а не реальностью [18].

В своем интервью Моско говорит о сложностях, в которые попала политэкономия коммуникации из-за того, что политическая наука занята только властью в системе государства, а экономика не занимается властью вообще. Он же пытался преодолеть это разделение, сведя их вместе. Он также называет небольшой набор отдельных фигур, которые занимались политэкономией коммуникации [19]. Это Д. Смит, это Г. Шиллер и это Т. Губак. Г. Шиллер – достаточно известный ученый, заслуживший даже отдельную посвященную ему книгу [20–21]. О Т. Губаке сохранилось много личностных воспоминаний ([22], см. также его имя в списке американских русинов [23]). В архиве Дж. Гербнера есть два письма Т. Губака, к которым прилагается два его выступления по поводу Смита [24–25]. Здесь он приводит множество биографических и чисто человеческих фактов о Смите.

Л. Артц пишет, что Смит первым попытался опровергнуть романтизм американской теории массовой коммуникации [26]. Он сделал это своей теорией, обозначив, что аудитории тоже являются продуктами, которые продают корпоративным рекламодателям. Рекламодатели не интересуются содержанием программ, их интерес лежит только в том, будет ли присутствовать в это время их аудитория. Она также подчеркивает, что, несмотря на его роль, Смит отсутствует в большинстве историй коммуникативных исследований.

В своей книге 2015 г. Л. Артц говорит, что уже нет «своих» медиа в двадцать первом веке [27]. Они все рассчитаны на среднего жителя любой страны. И это, кстати, очень хорошо понятно именно с точки зрения экономики. Глобальная экономика потребовала такой же глобальности и от телевидения.

Ж. Васко, которая является сегодняшним продолжателем этого направления, рассказывает [28]: «Думаю, в этом направлении появилось много людей. Это не то, что было раньше, когда все они были изолированными: Даллас Смит – здесь, Герб Шиллер – там. Много людей работают в критическом направлении, но, несмотря ни на что, возникает немало интересного. Это все равно еще не принято полностью, и точно не находится в мейнстриме» (см. также подключение более широкого круга предшественников к политэкономии коммуникации [29]).

Однако так происходит всегда с любым новым направлением, потому в этом нет ничего особо плохого. Оно заняло свое место и задало свои интересы. Так что дело теперь за будущим.

Свою статью о будущем журналистики В. Моско начинает с констатации того, что у журналистики нет будущего, если не будет журналистов [30]. Однако все тренды демонстрируют сокращение численности журналистов. Ученые смотрят в будущее журналистики с позиций академических, Моско призывает журналистов объединиться на международном и локальном уровнях, чтобы защитить свои права.