Пропаданка

А что касается эленхайма, то этот минерал впитывал магию сам, поэтому его даже хранили и перевозили в специальных экранированных ларцах, а всем, кто имел с ним дело, начиная от рудокопов и заканчивая ювелирами, не разрешалось прикасаться к нему голыми руками, чтобы не испортить ауру камня. Конечно, это в идеале. Морнэмир сказал, что всякое бывает и они разработали что-то вроде метода очистки ауры эленхаймов, но это дорого, сложно и не всегда рентабельно, так как для этого тоже нужен эленхайм, а очистка не идеальна. Для обращения такой сложной магии, какую применили к ним, нужны нужны совершенно девственные эленхаймы — то есть реально не знавшие чужих прикосновений.

При всём этом Тарион, прислушавшись к просьбе Вари, высказанной ещё тогда, после пира, заказал эленхаймы почти сразу после её предполагаемого «побега». Только они, если их вообще нашли и купили, находятся в Магической Академии Синтхона, которая располагалась в нескольких днях пути от Серебристого Леса. Заказ был сделан через ректора сего заведения. Мол, в Академии все условия для хранения эленхаймов и даже свой магический зал очистки.

Хотя этого не говорилось, Варя решила, что Тарион специально придумал всё с этой Академией, ссылаясь на «особое хранение», чтобы они туда с девчонками поехали и увидели магию во всей красе, какие-нибудь заклинания, разную крутотень, им бы сказали, что они так тоже смогут научиться, если захотят, или используют эленхаймы и снова станут обычными, но уже без магии, без долгожительства, без нормальной беременности здесь и ненормальной дома.

— И что, выходит, до Синтхона обычными средствами передвижения мы будем добираться все оставшиеся двадцать дней? Если не больше. В Икену меня доставляли чуть ли не полтора месяца. Тридцать четыре дня я находилась в трансе, потом очнулась, и ещё девять суток плыли по морю…

— О, так на вас… на тебя ещё воздействовали магически? — встревоженно нахмурился Тарион.

— Если учитывать лечение моей ноги, так ты на меня тоже воздействовал, — не удержалась от шпильки Варя, которая начала подозревать, что эльфы намеренно тянут время, чтобы потом сказать «ну вот так получилось, шансы были, но не успели». Она даже усомнилась, а правда ли Тарион мог быть её отцом. В смысле биологическим. Даже если это правда шанс на миллион… В целом, может, это просто какая-то уловка, основанная на её желании иметь отца? Всё же это «магия сказала», а не ДНК-тест на отцовство. Да и Тарион как-то не особо изменил форму общения с ней, кроме того, что почти перестал «выкать». И это она как-то ждала и тайно надеялась на отца, а он-то даже не знал про её существование. Она ему — случайный человек, зачатый со случайной женщиной в другом мире, куда он скатался один раз маму увидеть и больше не планировал возвращаться. Ему и тут с гаремом неплохо. Наверняка у него этих фойна-дочерей вагон и маленькая тележка. В общем, когда радость и растерянность прошли, появились вопросики. Что это даёт ей? Да особо ничего, кроме того, что могут взывать к якобы отцовским чувствам, и того, что за Тариона замуж не выдадут. И за «дедушку» Анатара, наверное. Все остальные тридцать с лишним эльфов в родстве с ней не состоят. Так что первоначальные планы, скорее всего, на первом месте, а она в случае чего достанется, ну… кому-нибудь. Это если не сможет домой вернуться. При этом по законам этого мира она, как женщина, должна принадлежать своему отцу, а потом мужу как бы. Об этом Владиил точно говорил.

С этими мыслями Варя почти пропустила какие-то объяснения Тариона по поводу всей этой магии.

— … Я имею в виду… В общем, моя — это одна магия, а если был ещё кто-то, то потребуется больше эленхайма и я не знаю, как это повлияет на конечный результат, — закончил Тарион.

— А что, это в каких-нибудь книжках в той же Академии магии нельзя узнать? — спросила Варя. — Если ты не знаешь сам. Пусть прочитают и тебе передадут.

На её логичное предложение Тарион растерянно моргнул, а Морнэмир засмеялся своим густым басом снова прямо в ухо.

— Ох, девочка, какая же ты забавная, — и её снова по-отечески погладили по голове.