Пролог. Смерти вопреки

– Я пытался, – ответил эстерианец. – Увы, бюрократы трясутся за свои места. Они ссылаются на отсутствие законодательной базы. Необходимо постановление Сената, утвержденное графиней.

– Разумный поступок с их стороны, – сказал Линк. – Любая проверка без труда выявит нарушителя. А если информация просочится в прессу? Журналисты порвут коррупционеров на куски.

– Мы готовы платить за риск хорошие деньги, – проговорил Стенли. – Однако затяжки и проволочки недопустимы. Общественные слушания затянутся на годы. Да и не факт, что будет принято положительное решение. Подобные дела вызывают широкий резонанс. Тысячи крикливых борцов за права человека выйдут на улицу. Обострять отношения с разбушевавшимся народом правительница не станет.

– Но если шум не поднимать, то заключенных можно вывозить нелегально, небольшими партиями, – иронично улыбнулся Грейсон. – Теперь ситуация прояснилась. Вы предлагаете мне заняться контрабандой людей.

– По-моему, прекрасный бизнес, – спокойно отреагировал Соунвил. – Отчетность у вас минимальная. Гибель преступников в шахтах – рядовое событие. Надзиратели даже не представляют трупы инспекторам. Цифру тридцать легко превратить в пятьдесят или семьдесят. Уверен, комиссия не полезет в завал.

– Звучит убедительно, – согласился маорец. – Но в моем контракте с властями есть один неприятный пункт. Я несу личную ответственность за то, чтобы каторжники не покидали планету. По негласной инструкции осужденные должны сдохнуть в штольнях. Никакого помилования или освобождения.

– О, не сомневайтесь, все преступники умрут, – вымолвил эстерианец. – На Алан и Таскону никто не вернется.

Заложив руки за спину, Линк неторопливо прохаживался по кабинету. Он не ошибся – гость втягивал его в очень опасную авантюру. Малейший промах и Грейсон сам окажется за решеткой. Однако отказываться от сделки владелец горнодобывающей компании не спешил.

Маорец получил блестящий шанс рассчитываться с долгами. Перспективы открывались неплохие. Главное, чтобы переброска заключенных на корабли плайдцев проходила тихо и без эксцессов. Ну, а где каторжники сгинут не имеет принципиального значения. В любом случае, мерзавцы принесут прибыль.

– Сколько вы платите за заключенных? – спросил Грейсон, понизив голос.

– Две тысячи сириев, – произнес Стенли. – Плюс десять тысяч премиальных за каждого сотого бойца.

– Это же грабеж! – возмущенно воскликнул маорец. – На рынке подобные рабы стоят в три-четыре раза дороже.

– Не спорю, – сказал Соунвил. – Но вы забываете, что преступники – не невольники и не ваша собственность.

– Я могу их прикончить так же, как пленников, – раздраженно проговорил Линк.

– Можете, – кивнул головой эстерианец. – Только денег за данное удовольствие не получите. Недавно при взрыве метана на шахте погибло сорок два человека. Кроме прямых убытков, вы лишились восьмидесяти четырех тысяч.

– Вижу, тесные связи с чиновниками уже налажены, – вымолвил Грейсон, садясь на край стола.

– К встрече с будущим компаньоном надо готовиться, – произнес Стенли. – Я собрал о вас подробную информацию.

– Пытаетесь надавить на меня? – язвительно сказал маорец.

– Ничуть, – возразил Соунвил. – Я взываю к здравому смыслу. Мы нарушаем закон? Безусловно. Но разве общество от этого страдает? Нет. Обыватели требуют наказания для убийц и грабителей. Пожалуйста. Жестокие выродки умрут в страшных мучениях. Родственники невинных жертв будут довольны.

– О политической карьере не думали? – иронично заметил Линк. – Кого угодно обведете вокруг пальца.

– Не уклоняйтесь от темы, – проговорил эстерианец. – Шутки сейчас неуместны.

Во взгляде гостя появилась необычайная твердость. Грейсон почувствовал, как петля на его шее туго затягивается. Стенли не даст своему собеседнику вырваться из западни. Он опытный противник. За лощеной, импозантной внешностью скрывается безжалостный беспринципный делец.

– А если я отвечу «нет»? – вымолвил маорец, наполняя опустевшие бокалы.

– Ничего страшного не произойдет, – пожал плечами Соунвил. – Вы благополучно разоритесь и отправитесь жить в трущобы, а мы, потеряв драгоценное время, приступим к поиску другого партнера.

– Меня смущает факт съемки поединков, – произнес Линк. – Запись ведь обязательно попадет в Сирианское графство. Контрабандный канал тотчас раскроют. Служба контрразведки возьмет меня в оборот.

– Отрекайтесь от всего, – бесстрастно сказал эстерианец. – Никаких честных признаний. Тяните время. А мы, между тем, подключим свои связи. Наши люди занимают ответственные посты в правительстве. Они тут же затормозят следствие. В крайнем случае, взорвете одну из шахт. Нет доказательств – нет обвинения.

– Похоже, государство прогнило насквозь, – горько усмехнулся Грейсон.

– Люди хотят жить хорошо, – проговорил Стенли. – В период смуты и разобщения умные предприимчивые граждане сколачивают гигантские состояния. Честь, совесть, патриотизм – пустые, ничего не значащие слова. О них обычно рассуждают бедные дураки. Но мы с вами к этой категории не относимся.