Пролог к роману «Человек Без Лица»

Общественный адвокат: Господину прокурору дается возможность опросить свидетеля.

М-р Лекки: Если так позволит Ваша честь, я бы хотел вызвать доктора Уолтера Кларка, эксперта по медицинским аспектам ЭСП, для последующего опроса предубежденного свидетеля.

Общественный адвокат: Заявляю отвод.

Судья: Каковы ваши аргументы, м-р Лекки?

М-р Лекки: Ваша честь, позволю себе указать на то обстоятельство, что предметом иска является наследство Алена Куртнэ, превышающее двадцать пять миллионов долларов. И хотя я не ставлю под сомнение достоверность свидетельств, использованных моим оппонентом, сдается мне, что показания эти попахивают капустой.

Общественный адвокат: Должен ли я заключить, что суд принимает к рассмотрению сценарные понты, а не аргументы?

М-р Лекки: Не подлежит сомнению, что людям свойственно помнить о том, о чем им хочется помнить, и забывать о том, о чем им желательно забыть. Так они поступают с полной искренностью. Объективная истина с психоаналитической точки зрения не существует. Наши судейские коллегии давно уже подтвердили этот негативистский психоаналитический постулат, и не единожды.

Судья: Этот суд действует в том числе и в рамках прецедентного подхода, м-р Лекки, но подлежащее рассмотрению дело не позволяет к нему прибегнуть.

Общественный адвокат: Не было еще случая, чтобы щупача использовали для верификации показаний, и если Ваша честь мнит себя...

М-р Лекки: А чего же вы боитесь? Если свидетельские показания соответствуют действительности, мой эксперт-щупач подтвердит их. Но если они не соответствуют ей, как предполагаю я...

Судья: Господа! Господа! Такие пререкания совершенно недопустимы. Суду известно, что эксперты по ЭСП приносят обществу значительную пользу во множестве сфер жизни. Эспер-врач, эспер-атторней, эспер-учитель, эспер-криминалист и так далее, список с необходимостью неполный. Но, действительно, еще не было судебного процесса, на котором эспер контролировал бы достоверность показаний.

М-р Лекки: Это не может считаться вмешательством в личную жизнь, Ваша честь. Не в большей мере, скажем так, чем моментальный снимок загорающей нудистки — оскорблением ее морали. Триста лет назад человеческое тело считалось вместилищем греха, предметом омерзения и стыда. Нам удивительны обычаи тех дней, поощрявшие укрывательство во всех его смыслах. Но шло время, и эти средневековые предрассудки удалось изжить.

Судья: Ваша правда, м-р Лекки, но человеческое судопроизводство так и не изжило давний принцип: никто не может быть принужден свидетельствовать против себя. Нельзя заставить гражданина обвинить себя самого на подсознательном уровне, быть может, облыжно. Правосудию долженствует оставаться на объективном уровне. Если оно опустится ниже, что же станет с теми несчастными безумцами, которые искренне уверены в своей виновности при том, что никаких преступлений не совершали? Как может суд принять к рассмотрению их субъективные признания при объективной их невиновности?

Возражение принято.

В 2300 году «Третий обет», тщательно проверявший восточный марсианский квадрант в поисках радиоактивных руд, наткнулся на останки многоженца Алена Куртнэ. После жесткой посадки тот продержался еще два года. Когда скудные запасы подошли к концу, Куртнэ стал питаться лишайниками, запивая их росой, скапливавшейся на корпусе его звездолета. Язык его был весь исцарапан и покрыт чешуйками ржавчины.

В конце концов он лишился рассудка. Такой вывод сделали исходя из того, что высохший труп был найден коленопреклоненным перед скалой с высеченным на ней знаком Ордена Питона.

Знак этот, изображавший свернувшегося символом бесконечности змея, в новости не попал, однако заложенный на том месте город в честь космопроходца все же назвали.

Опять-таки в честь Алена Куртнэ его правнучатый племянник Сэмюэль Дас присоединил его фамилию к своей, взял двадцать пять миллионов долларов и поселился в городе Куртнэ на Марсе.

Были на то и другие причины. Сэмюэля Даса-Куртнэ только что как следует помяли в финансовой грызне со старым Джеффри Ричем III. Ему настоятельно требовалось отсидеться где-нибудь в тихом месте и зализать израненный банковский счет.

Корабль Джоан Тернбул, переделанный из подводной лодки имперского флота, пострадал от задачи трех тел и превратился в один из троянских спутников Юпитера. Капитаны пролетавших мимо «обетованных»\/ лайнеров временами позволяли себе истратить немного лишнего топлива и показать пассажирам вечно глядящий в космос, обрамленный хрусталем череп Джоан. Сентиментальные девчонки пролили немало слез, горюя о злосчастной судьбе прекрасной дочери открывателя нульграв-эффекта.

В жизни она была, к слову сказать, уродливее черта.