Прокурор жарит гуся

— Ты считаешь, что нет? — спросила она, сердито глядя на шерифа. — Разве крошка не у меня?

— Тебе поручено лишь временно заботиться о ней.

— Теперь ты говоришь наполовину верно, Рекс Брэндон, я о ней забочусь, но только не временно.

Шериф обратился за моральной поддержкой к Селби:

— Дуг объяснит тебе положения закона. Миссис Гролли оставила завещание, согласно которому, если с ней что-то произойдет…

— Она составила завещание так, как ей велел этот тип Тил, — выпалила миссис Брэндон. — Ты, Дуг Селби, вроде считаешься юристом. Поэтому сядь и подумай, как убедить судью правильно понять все обстоятельства дела. Позаботься, чтобы завещание было опротестовано. Я не желаю, чтобы Тил был назначен опекуном, и все тут!

— Едва ли мы сумеем опротестовать завещание, — сказал Селби. — У нас…

— Я не нуждаюсь в твоих отговорках, Дуг Селби. В трудные времена я ни разу не пискнула. Но если вы не найдете способа вырвать девочку из лап этого пачкуна-стряпчего и его банды, значит, грош вам цена, подавайте в отставку, ваша работа вам просто не по плечу… Ну, а теперь я начинаю готовить ужин, на который ты придешь, Дуг Селби. Убирайтесь из кухни и подумайте на свежем воздухе, что следует предпринять. Мне безразлично, что вы изобретете, ясно лишь одно: девчушка останется здесь, пока я не найду кого-нибудь, кому полностью доверяю. А если я не буду уверена в этом человеке, выращу ее сама.

— Чую, Дуг, — обратился шериф к Селби, — нам пора трубить отход.

Селби вышел из кухни, а Брэндон на полпути к дверям обернулся и сказал:

— Но послушай, ма, ты не можешь держать ее вечно. Ты сильно привязалась к ней, я понимаю, но она же создает тебе дополнительную работу и…

— Забудь о работе, — оборвала она его, — и не думай, что тебе удастся отговорить меня. Рекс Брэндон. Если здоровая, полная сил женщина вроде меня не может вырастить одного ребенка, не надорвавшись, значит, в этом мире что-то сломалось.

Моя мать растила нас восьмерых, готовила для двоих-троих наемных работников и делала еще массу различных вещей. А ведь в те дни не существовало ни стиральных машин, ни электричества, ни пылесосов, ни электрических утюгов. И вот тогда женщины работали, работали как надо… А ты толкуешь, что я надорвусь с одной малышкой! Все, убирайтесь оба! Начинайте думать, что надо делать, а женские хлопоты оставьте мне. Брэндон и Селби вышли на прохладную, увитую виноградными лозами веранду. Шериф выудил из кармана матерчатый кисет. Прокурор достал трубку.

— Я чувствую себя как мальчишка, запустивший бейсбольным мячом в окно, — сказал Селби.

Мужчины закурили.

— Ну, Дуг, — начал шериф, — я совершенно не представляю себе, как ты это сделаешь.

Селби в задумчивости попыхивал трубкой:

— Я тоже не вижу никаких вариантов. Мать имеет полное право назначать опекуна в своем завещании. Конечно, мы могли бы попытаться доказать, что Тил не является подходящей личностью для опекунства над ребенком, но это будет весьма сложно.

— Пусть так, — согласился Брэндон, — однако решать задачку нам все-таки придется.

— Официально в качестве окружного прокурора я ничего не могу предпринять, — проговорил Селби.

— Со своей стороны могу только сказать, что, являясь номинальным главой этого дома, я недолго останусь в нем, если ты ничего не изобретешь, Дуг.

— Мы телеграфируем в полицию Сан-Франциско и спросим, что у них имеется на Тила. Может быть, что-нибудь откопаем.

— Есть какие-нибудь другие идеи? — спросил шериф.

— Пока нет.

— Не забывай, сынок, у нас есть приказ. Окружной прокурор прыснул в ответ:

— Еще бы, такое не забывается.

Мужчины еще курили на веранде, когда раздался телефонный звонок. Брэндон снял трубку, и Селби услышал его голос:

— Это тебя, Дуг. Междугородный.

Селби подошел к аппарату. Это оказался Сидни Белл Стоун.

— Хотел лишь сообщить вам, что завещание — подделка.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Я определил по прибору степень изменения цвета чернил, после того как документ побывал в окислительной камере. Сверка с таблицей, бесспорно, указывает, что чернила нанесены на бумагу меньше недели назад.

— А как с письмом?

— Оно тоже фальшивка. И то и другое, кстати, работа профессионала.

— Что вы хотите этим сказать?

— Поддельные семейные документы, например завещание, обычно дело рук одного из родственников, недовольного тем, как усопший распорядился своим состоянием. Как правило, это грубая работа на любительском уровне. В данном же деле мы встретились с совершенно иным случаем. Перед нами работа весьма способного эксперта. Завещание, вполне вероятно, было бы признано подлинным, если бы мошенник учел все достижения современной криминалистики и искусственно состарил бы чернила… Я говорю об этом, понимая, что вас интересуют криминальные аспекты дела, а не борьба за наследство.

— Вы правы, — ответил Селби. — Не могли бы вы лично доставить документы в Мэдисон-Сити? Имеется еще одно завещание, которое необходимо тщательно проверить.

— Где оно сейчас?

— В управлении графства. Это завещание Алисы Гролли. Раз у нас стали появляться фальшивки, надо подвергнуть экспертизе все документы.