Прокурор по вызову

В тоне его Турецкий почувствовал упрек за испорченный субботний вечер. Незаметно для Ильина он переключил часы в режим секундомера и спросил:

– Поконкретнее давай, что у них есть? Что ты мог выяснить за пять минут по телефону?

– Сделан фоторобот подозреваемого, тот, что я вам вчера показывал. Подозреваемого видели несколько человек, когда он входил в подъезд. Среднего роста, небритый, на нем была спецовка, вязаная шапка на глаза, лицо черное, как у негра, – все в мазуте, на плече здоровенная сумка, из нее торчали моток кабеля и инструменты. Толком его, ясное дело, никто не разглядел, поэтому и фоторобот такой хреновый. По киллеру – все. Теперь что касается самой Калашниковой. Родственников нет: мать проживала в Звенигороде, умерла три года назад, отец не известен. По словам знакомых матери, Калашникова после школы уехала в Москву. Работала в частной фирме то ли секретарем, то ли бухгалтером. В Воскресенске знакомых не имела, с соседями отношений не поддерживала, общалась только с экономкой – Серебро Луизой Гавриловной. Она убирает в том доме в нескольких квартирах. Эта Луиза Гавриловна утверждает, что Калашникова появлялась изредка – не чаще двух-трех раз в месяц, гостей у нее ни разу не было, – короче, отдыхать приезжала. О себе никогда ничего не рассказывала. Осмотрел квартиру. Необжитая, шмоток практически нет, ни бумаг, ни документов, ни записной книжки, ни хрена! Выводы: в Воскресенске нам ловить нечего. Появились у Калашниковой свободные деньги, она и решила вложить их в недвижимость. Почему не в Москве, тоже более или менее понятно – устроила себе тайное лежбище. В общем, нужно брать за задницу Замятина, тут я с Эдиком согласен на сто процентов. Пусть колется, с кем гулял в «Ирбисе» тридцатого. Найдем вторую шалаву, если ее до тех пор не шлепнут, и выясним, кто и кому проболтался про квартиру Калашниковой в Воскресенске. Наверняка о ней знали максимум одна-две ее ближайшие подруги.

– Замятина взять за задницу не получится, я уточнял, – Турецкий театрально развел руками, – во-первых, его задница слишком высоко сидит, во-вторых, она слишком скользкая. Зато у меня возникло несколько вопросов. Ты говоришь, в квартире Калашниковой не нашли никаких документов, знакомых в Воскресенске у нее нет, как же в таком случае установили ее личность?

– Ну паспорт при ней был. Но и только.

– А прописана она, значит, в Звенигороде, в квартире матери?

– Точно.

– Ладно. Допустим, эта ниточка оборвалась. Калашникова приезжала в Воскресенск на своей машине?

– Нет. Машины у нее вроде бы не было. Приезжала на электричке.

– На электричке?! Ты в своем уме?! При ее бабках она, по-твоему, стала бы толкаться в электричке?

– Может, на тачке, но не до самого дома. К дому она всегда подходила пешком, это установлено.

– Конспираторша, мать ее! – Турецкий в сердцах сплюнул. – Все равно нужно разыскать того, кто ее подвозил в Воскресенск.

– Где его теперь найдешь? – уныло возразил Ильин.

– «Где», «где»! В Москве! И за пять минут ты бы ничего не выяснил по телефону. Смотри! – Турецкий предъявил ему секундомер, отсчитавший больше четверти часа.

Ильин, обидевшись, замолчал, а у Турецкого кончились вопросы, поэтому минут пять они шли молча. Закончив обход ближайших ларьков и так и не найдя клея, Турецкий купил вместо него шесть бутылок пива: себе и Ильину, потом, подумав, взял еще одну: вдруг в лесу кто-то сдохнет и Ирина Генриховна пожелает присоединиться. И еще банку соленых орешков, хотя и считал это баловством.

– Пойдем! – скомандовал он, – отказы не принимаются, будем продолжать оперативное совещание.

– А оперативных данных хватит? – кисло усмехнулся Ильин, которого перспектива сидения у Турецкого на кухне, похоже, не слишком прельщала. – Да, чуть не забыл! У Калашниковой нашли две фотографии, на одной мать, на другой она сама, очевидно с подругой.

– Фотография сделана в Москве на улице? – с надеждой спросил Турецкий.

– Вы думали, они сфотографировались на работе? Увы, к сожалению, в квартире. Вот, – полез он за пазуху.

Турецкий взглянул на фотографию и замер на месте. Подругой Светы Калашниковой оказалась сногсшибательная фемина, клеившая его неделю назад в ресторане «Россини». А чтобы вычислить ее, теперь нужно только найти прокуроршу с соседнего столика, которая с феминой лобызалась как ближайшая подруга.

– Александр Борисович, вы ее знаете? – заволновался Ильин, заметив у Турецкого заинтересованность в глазах. – Откуда?!

– Встречал как-то.

– Где?!

– Места нужно знать!

Турецкий бегом помчался домой и, только забежав на кухню, вспомнил, что телефон лежит в руинах и, собственно, поэтому он выходил на улицу.

– Скотчем нужно, – посоветовал Ильин, выглядывая из-за плеча, – дайте попробую. – С грехом пополам он скрепил лопнувшую пластмассу и, подгоняемый нетерпеливым сопением Турецкого, торопливо закрутил все винтики. – Работает! Скотч вообще величайшее изобретение человечества после колеса.

Турецкий набрал Меркулова: