Прокурор идет ва-банк

— Москва из доверия еще не вышла? — усмехнулся Оболенцев, зная, как из Москвы любят спихивать дела обратно, на периферию, и что из этого получается, какие трагедии и новые преступления.

— Надо же во что-нибудь верить! — тихо проговорил Скорина. — Вы небось тоже жизнью рискуете?

— Ну, жизнью вряд ли! Карьерой — возможно.

— Вот видите! — удовлетворенно заметил дед. — Зло не может торжествовать вечно. Сколько веревочке ни виться, а концу быть!

— Значит, если команда приедет из Москвы, я могу на вас рассчитывать?

— Только если вы будете в этой команде! — тоже, в свою очередь, уточнил Павел Тарасович.

— Это почему? Вы меня знаете без году неделю…

— У Майера глаз верный! — перебил его Скорина. — Если он вам доверился, значит, вы — стоящий человек!

— Ну, спасибо! — смутился от похвалы Оболенцев.

— Ну, пожалуйста! — в тон ему отозвался Скорина. — Вина налить еще?

— Пожалуй, хватит. Дел еще много!

— По горло? — усмехнулся дед.

— По горло вина налил в себя! — засмеялся Оболенцев. — А дел — выше макушки!

Оболенцев уже поднялся, чтобы распрощаться со стариком и уйти, как услышал стук хлопнувшей калитки.

Скорина обернулся на стук вместе с Оболенцевым.

К дому по мощенной камнем дорожке шла красивая молодая женщина. Ее светлые до плеч волосы искрились в солнечных лучах. Цвет платья подчеркивал загар, а обрамляющие дорожку кусты роз служили настоящей драгоценной оправой ее красоте.

Оболенцев замер на месте, решив, что ему она померещилась от лишней кружки вина.

— Оленька! — завопил радостно дед, делая отчаянные попытки приподняться. — Какой у меня, старика, день сегодня выдался! Почаще бы, почаще…

Ольга подошла к беседке и, почувствовав пристальный взгляд гостя, несколько смутилась. Скорина тотчас представил ей Оболенцева:

— Оленька!.. Вот познакомься, гость из Москвы!

Женщина смело протянула руку Оболенцеву и представилась:

— Ольга!

— Оболенцев Кирилл Владимирович! — с трудом выговорил он свои почти полные паспортные данные. И тоже смутился. Очень ему понравилась эта женщина.

— Наверняка весьма важный человек! — улыбнулась Ольга.

И ее улыбка сразу согрела оледеневшее после развода сердце Оболенцева.

— Слишком солидно представился? — улыбнулся в ответ Оболенцев.

— Пожалуй, — со значением сказала она. — Надеюсь, я вам не помешала?

— Ну что вы! У Пал Тарасыча такое вино великолепное.

— Мне это известно не хуже, чем вам! — уколола Оболенцева Ольга. — Я все-таки родственница!

— Присоединяйтесь к нам! — предложил захмелевший не только от вина Оболенцев.

«Любовь с первого взгляда!» — подумал он. И ощутил такую радость, какую давно не испытывал.

— Не пью! — отрезала Ольга. Она сама себе удивлялась.

«Что это со мной? — спросила она себя мысленно. — Грублю, смущаюсь от взгляда. И это смятение чувств. Неужто влюбилась, девочка?»

Чтобы скрыть смущение, она обратилась к старику:

— Павел Тарасович, я вам валокордин принесла, ведь кончился?

И протянула деду пузырек с лекарством. Дед взял пузырек и, задержав руку Ольги, нежно и старомодно ее поцеловал.

— Вот спасибо! И действительно кончился.

Он ушел в дом, вероятно, чтобы положить в аптечку валокордин.

Ольга, все еще не глядя на Оболенцева, села на скамеечку и только тогда рискнула посмотреть на него.

— Отдыхать приехали? — спокойно спросила она. Оболенцев утонул в ее глубоких глазах, и до него не сразу дошел смысл сказанных слов. Наконец он опомнился:

— Отдыхать! Конечно, отдыхать!

— А с Павлом Тарасовичем давно знакомы? — ненавязчиво поинтересовалась Ольга.

— Первый день! — как школьник отрапортовал Оболенцев. — Но слышал о нем раньше.

— Надеюсь, что только хорошее! — опять заершилась Ольга. — Плохому все равно не поверю. Это такой человек…

— Очень хороший человек! — подтвердил Оболенцев. — Не ломитесь в открытую дверь, Оленька! Я на вашей стороне.

Голос Оболенцева звучал так нежно и ласково, что, казалось, еще мгновение — и он замурлыкает.

Ольга просто физически ощутила волну энергии, идущую от него, и отчего-то густо покраснела. Впрочем, она-то прекрасно знала — отчего: уже больше года прошло, как она разошлась с мужем, и лишь во сне иногда ощущала объятия неведомого ей мужчины — молодого, красивого, сильного.

Ее темпераментная натура истосковалась по мужской ласке, и много усилий приходилось прилагать, чтобы не пуститься во все тяжкие, чему весьма способствовала обстановка на работе, где некоторые из ее сослуживиц коллекционировали высокопоставленных чиновников как коллекционируют монеты или марки.

И вот перед ней стоял сильный, хотя уже не молодой мужчина, но от него исходила такая жизненная сила, что, возьми он ее сейчас на руки и унеси в заросли сада, она бы не сказала ему «нет».

— А кто вам о нем рассказывал, если не секрет? — спросила Ольга, чтобы только говорить с ним, слышать его завораживающий голос.

«Пора пришла, она влюбилась!» — вспомнила она.

— Секрет, Оленька! — пытался заинтриговать Оболенцев. — Но, если очень хотите, поделюсь им.