Прокурор Горайко и его коллеги

Все это рассказывается со слов самого Гурского, который в своих показаниях не щадил ни себя, ни своих соучастников, надеясь этим сохранить себе жизнь, отвести реальную угрозу высшей меры наказания.

Таково было положение дел на гардинной фабрике в Коломые, которая по иронии судьбы была размещена в здании, где в прежние времена находилась тюрьма.

Фабрика пользовалась хорошей славой далеко за пределами Украины. Но это вовсе не было заслугой Гурского и его «помощников». Славу изделиям фабрики создал труд народных умельцев, талантливых и трудолюбивых вышивальщиц красивых гуцульских орнаментов на гардинах, покрывалах и накидках. Вчерашние деревенские девушки становились первоклассными мастерицами, работая на сложных станках. Они-то и боролись за то, чтобы фабрика работала с прибылью, выпуская изделия высокого качества.

И если я вспоминаю о бывшей тюрьме, то лишь в связи с Гурским и его соучастниками. Для них в данном случае воспоминание о тюрьме, действительно, вполне подходит.

Бригада следователей под руководством Игоря Борисовича шаг за шагом собирала доказательства. Львов, Черновцы, Одесса, Киев, Донецк, другие города Украины — где только ни побывали следователи из бригады Самойловича.

Особое внимание следствия привлекала к себе фигура некоего Ройзмана — заведующего базой, с которым Гурский вступил в сделку для сбыта похищенной на гардинной фабрике продукции, ту самую сделку, с которой я начал свой рассказ.

Очень важно было установить, кому именно Ройзман сбывал похищенное. Это, с одной стороны, изобличало самого Ройзмана и стоявших за ним Гурского и их соучастников, а с другой — показывало, по каким каналам утекала похищенная продукция. Таким «сбытчиком» оказался заведующий одним из промтоварных магазинов Львова — Кириленко.

— Я его раньше знал как надежного человека, — рассказывал Ройзман на следствии. — Поэтому именно ему я и предложил сбывать неучтенные накидки и покрывала с тем, что он за это будет получать определенный процент, так сказать комиссионные. Кириленко уговаривать не пришлось, он сразу же согласился, так как кто из них, — цинично обобщил Ройзман, — не занимается «этим».

Сбыт похищенных у государства товаров с самого начала пошел успешно. По подсчетам самого Ройзмана было продано накидок примерно на сто тысяч рублей. Когда было решено арестовать Кириленко, его уже и след простыл. Пронюхав про начавшееся следствие и понимая, что оно его не минует, он сбежал.

Кроме Кириленко сбытом похищенного занимались и другие подобные ему проходимцы. Сеть сбыта была довольно разветвленной.

Преступные операции с каждым годом расширялись. В их орбиту были включены сообщники из баз в Станиславе, Черновцах и других мест.

На одну из баз в Киеве поступили накидки и гардины. Часть из них была забракована. По заданию Гурского в Киев едет главный инженер фабрики, молодая специалистка.

— Вот вам две тысячи рублей, поезжайте в Киев, пойдите в экспертизу и вручите деньги тому эксперту, который будет смотреть нашу продукцию. Если вручите, то и рекламации на наш товар не будет. Вы поняли?

Главный инженер согласилась и вручила эксперту в Киеве взятку. Рекламация не поступила.

Много сил, энергии и напряжения отняло у всех нас это дело. Ревизия установила большой материальный ущерб, нанесенный государству.

Обвинительное заключение, написанное Игорем Борисовичем, превышало двести страниц.

— Да вы диссертацию написали! — шутя воскликнул я.

— Легче написать и защитить диссертацию, чем вести расследование махинаций этих жуликов и изобличать каждого в совершенном преступлении.

Около трех месяцев шел судебный процесс. Подсудимые изворачивались, лгали, оговаривали друг друга, отказывались от ранее данных ими показаний.

Полностью отказался от своих показаний на предварительном следствии и Ройзман, увидевший, что ему все равно нечего терять, Гурский же продолжал решительно утверждать, что накидки он сбывал через львовскую базу, где заведующим был Ройзман. Создалась сложная обстановка. К тому же Кириленко был еще не найден.

Суд должен был поверить или Гурскому, или Ройзману. Несколько свидетелей утверждали, что получение контейнеров с продукцией фабрики обязательно оформлялось актами с участием представителей общественности, поэтому все оприходовалось на складе и изделия отправлялись в магазины только через экспедиторов.

Игорь Борисович съездил во Львов, осмотрел там все документы о получении товаров на базе и отправке их в магазины и выяснил, что ряд контейнеров с продукцией фабрики получал и разгружал лично Ройзман, а уже потом не в меру доверчивые представители общественности ставили свои подписи под подсунутыми им документами.

Таким образом, попытка Ройзмана прикрыться общественностью была разоблачена.

Но он продолжал утверждать, что дал на следствии ложные показания, что все написанное в обвинительном заключении о разветвленной сети сбыта — чепуха.