Проконсул Кавказа (Генерал Ермолов)

Ермолов, сын XVIII века, был горячим сторонником политики Екатерины II. «Нашу прошедшую европейскую политику, – отмечал историк М. Погодин, – он осуждал и повторял часто, что нам принадлежит Азия, и когда я напомнил ему однажды, что это политика очень древняя, что Добрыня, дядя Володимира Святого, советовал ему искать лапотников, а сапожники будут неохотно платить дань, тогда он расхохотался и восклицал: «Так, так, именно так. В Европе не дадут нам ни шагу без боя, а в Азии целые царства к нашим услугам».

Человек государственный в широком значении этого слова, Ермолов наметил обширную программу преобразований, административных и военных, где сочетались холодный расчет, стремительность и настойчивость в достижении намеченной цели.

2

В Закавказском крае наименее надежными для России были мусульманские ханства – Ширванское, Шекинское и Карабахское. Давно уже замиренные, они между тем продолжали быть послушным орудием враждебной персидской политики и все еще таили в себе непрестанную угрозу мятежа. Персия, потерявшая их по Гюлистанскому трактату, искала случая возвратить эти богатейшие провинции и всеми средствами старалась поддерживать в них свое влияние. Ханства, близкие ей и религией, и всем азиатским феодальным строем, легко этому влиянию поддавались. Да и невозможно было ожидать чего-то иного, пока они представляли собой совершенно автономные государства, стоявшие по отношению к России только в положении данников.

Верный своей политической системе, Ермолов не мог допустить, чтобы ханы продолжали вредную русским интересам и фальшивую игру в союзники. К тому же средневековый ханский деспотизм, не принося местным жителям никаких благ, служил лишь тормозом для мирного развития и процветания, являя бесконечные примеры крайней жестокости и произвола. «Терзают меня ханства, стыдящие нас своим бытием, – писал вскоре по прибытии на Кавказ старому товарищу и герою войны 1812 года Михаилу Семеновичу Воронцову Ермолов. – Управление ханами есть изображение первоначального образования обществ: образец всего нелепого, злодейского самовластия и всех распутств…» Ермолов был убежден в непригодности феодальной власти.

Главнокомандующий нашел энергичного и настойчивого помощника в осуществлении своих планов в лице Валериана Григорьевича Мадатова, назначенного в 1817 году военно-окружным начальником в ханствах. Уроженец Карабаха, Мадатов прекрасно знал местные нравы и владел несколькими восточными языками. Его благоразумная осторожность в соединении со справедливостью и открытым благородным характером снискали ему любовь жителей.

Однако осуществлять свой план упразднения ханств Ермолову приходилось с оглядкой на Петербург.

Предвидя возможные возражения непоследовательного Александра I, Ермолов поставил вопрос так, что он должен был принять решение как главнокомандующий, без вмешательства императора. Намерения наместника были столь определенными, что он не допускал ни сомнений, ни колебаний. «Я не испрашиваю на сей предмет повеления, – писал Ермолов Александру I в феврале 1817 года, – обязанности мои – не призывать власти государя моего там, где она благотворить не может. Необходимость наказания предоставлю я законам. По возвращении из Персии, сообразуясь с обстоятельствами, приступлю к некоторым необходимым преобразованиям».

Здесь Ермолов, гибкий в своей тактике, рассчитывал не на силу оружия, а на благоприятные обстоятельства – прекращение наследственной линии или измену ханов.

И первым пришел черед ханства Шекинского. В 1815 году его владетелем стал Измаил-хан, получивший от русских чин генерал-майора и большое денежное содержание. Человек еще молодой, но жестокий, он презирал местное население и опирался на хойских выходцев из Персии. Заручившись расположением лиц, окружавших нерешительного Ртищева, он беспощадно расправлялся со своими подданными. Все, кто осмеливался жаловаться на хана, выдавались ему же, и это служило поводом к новым бесчеловечным пыткам и истязаниям.