Проклятый трон

База оказалась старенькой, трехэтажной, с маленькими комнатами, в которых был минимум мебели, и удобствами на этаже. Имениннику для праздника выделили первый этаж, и основное веселье разворачивалось в холле, который, видимо, для приличных постояльцев служил местом просмотра телевизора, а для студентов – местом грандиозной пьянки.

– Брат удивляется, – гулко рассказывал Матвей, пока Алинка за дверью шкафчика снимала пальто и подкрашивала губы, смотрясь в тусклое зеркало. – Обычно в это время вообще никого нет, а тут оба верхних этажа заняты. Ну, это нам не помешает. Ого!

Алина вышла из-за дверцы и смутилась, увидев лицо Ситникова. Платье она купила совсем простое, черное, чуть выше колен.

– Какая ты… девушка, – сказал наконец семикурсник, тоже смущаясь. – Я тебя с распущенными волосами не видел. Пойдем скорее.

– Подожди, Матвей, – Алинка достала из пакета квадратную коробочку с подарком, протянула ему. – Поздравляю. Вот. Открывай скорее, а то я переживаю.

Ситников своими большими лапами осторожно открыл коробочку. Достал оттуда широкий и крепкий кожаный ремень – такие носили военные. Алинка подсмотрела у Мариана и купила такой же, только на куда больший размер. И теперь очень волновалась.

– Спасибо, малявочка, – пробасил Матвей, примеряясь. Размер подошел, и даже дырки еще остались. Он вдел ремень в петли брюк, застегнул – и стал как-то подтянутей, строже. Алина живо представила друга в форме. Да, наверное, армия для него самое то.

– Спасибо, – повторил он, обнял ее и поцеловал куда-то в макушку.

Последующие несколько часов слились для Алины в один сплошной водоворот из музыки, смеха, поздравлений, тостов, откупориваемых бутылок, теплых рук Матвея, почти постоянно находившегося рядом, запаха сигарет – курили на лоджии, но так много, что дым проникал в холл. Гости верхних этажей на удивление не жаловались и не бегали с требованиями выключить музыку, которая становилась все громче и громче. Диджей, попивая пиво, зажигал, проводил какие-то конкурсы, и в них с удовольствием участвовали, но она отпиралась и отказывалась, а Ситников, наливая себе какого-то крепкого алкоголя, гулко требовал не трогать его малявочку. Сидевший с другой стороны Дмитро Поляна болтал с ней в те моменты, когда Матвей отходил.

Алинка пила лимонад, потом попробовала красное вино, ей понравилось. Тело было легким, и даже не раздражало то, что здесь каким-то образом оказались и ее соседки, Ленка с Наташей, и Эдик, который обнимал Янку, и сидящие на диванах холла, глазеющие на нее однокурсники и однокурсницы Матвея. Бывшей его, слава богам, не было, и принцесса через пару часов совсем расслабилась и даже не протестовала, когда Ситников схватил ее на руки и понес танцевать под первые звуки медленной песни.

Он был такой большой, что ее макушка не доставала ему до плеч, и осторожно обнимал ее, поглаживая по спине своей лапой, и Алине казалось, что ноги ее не касаются пола. Было так хорошо, что она уткнулась ему в грудь и просто позволила вести себя под хриплый голос певца, то почти шепчущий – нежно, ласково, – то громко, надрывно и мощно поющий о первой любви. И было даже немного страшно поднять глаза, потому что она чувствовала, как объятья становятся все сильнее и как ведущий в танце Ситников почти незаметно касается ее волос губами.

Голова кружилась, хотелось вырваться и сбежать и одновременно остаться. Анализировать свое состояние не было никакого желания. Всё потом. Сейчас только музыка и волшебное ощущение полета и чего-то еще неизведанного, но манящего.

– Жарко тут, – пробормотал Ситников глухо, когда песня закончилась. – Пойдем воздухом подышим?

– Угу, – сказала Алина, не поднимая взгляда, поправила очки. Принцессе казалось, что на них все смотрят – и на то, как он накидывает свою куртку ей на плечи, и как берет за руку и ведет на лоджию.

На улице было уже темно – наверное, время подходило к одиннадцати, – холодный воздух неприятно прошелся по разгоряченному лицу, по ногам в тонких колготках, и, несмотря на теплую куртку, она поежилась.

– Иди сюда, мерзлячка, – засмеялся Матвей, – погреешься.

Притянул ее к себе – Алина даже пискнуть не успела, – обхватил и замер, теплый и большой, глядя куда-то в сторону, в ночь. Погладил по спине, по волосам. Снова замер. Выдохнул, наклонился, снял с нее очки и поцеловал. Легко, простым касанием губ, потом еще раз и еще.

– Ой, Матвей. – Он глядел серьезно и решительно, но ничего не говорил. Что делать в такой ситуации? Поцеловать самой? Или спросить… да что спросить? И Алина поступила так же, как много-много запутавшихся и немного испуганных девушек до нее. Она сбежала, промямлив, что ей нужно в туалет, забыв и про очки, и про то, что на ее плечах все еще остается тяжелая куртка.