Проклятый трон

– Зачем? – поинтересовался дракон, отпуская ее. – Ведь сейчас все в порядке? Твоя сестра правит достойно, опасностей удалось избежать, враги побеждены. Что изменят эти две недели?

Она глядела на него и понимала: нет, не отпустит.

– Я просто беспокоюсь за них, – тихо произнесла Ани.

– Дай им жить своей жизнью и делать свои ошибки, – требовательно пророкотал Владыка.

Она молчала, кусая губы, затем покачала головой.

– Наверное, ты прав. Извини, что разбудила, Нории. Две недели ничего не решат.

Дракон испытующе глянул на нее, склонив голову.

– Ты ведь знаешь: я хочу, чтобы ты осталась навсегда.

– Я не могу решить это сейчас, Нории.

– У тебя есть еще две недели, Ани-эна.

Ночь была тяжелой и неспокойной: Ангелина сомневалась в принятом решении, размышляла, как оно скажется на семье. Перечитывала письма, плавала в бассейне и думала, думала, думала. Заснула под утро, совершенно измучившись, и проснулась только к обеду.

Отвела урок у нани-шар. Слуги Энтери занесли учебники, книги, и девушки радовались, как дети, с восторгом рассматривая картинки, бо́льшую часть изображенного на которых они не понимали, пробовали ручки и тетради. Учеба сразу пошла легче и веселее, и она даже отвлеклась немного.

А после обеда Ангелина нашла Нории и попросила отвезти ее на море.

Что может отвлечь лучше, чем теплая лазурная вода?

На этот раз он пошел в воду с ней – и она не отворачивалась, – нырял, доставал ей со дна причудливые большие зубчатые раковины с притаившимися внутри моллюсками, разглядывал ее откровенно и прямо – и она не опускала взгляда, касался – и она не отходила в сторону. Мягкие волны успокаивали, уговаривали расслабиться, и Ангелина лежала на спине, бездумно уставившись в небо, а прибой покачивал ее и уносил куда-то далеко, туда, где ничего не нужно решать и нет необходимости выбирать.

Светило солнце, и во рту было горько от морской воды, и насмешливо и сочувственно шумело море.

Ани перевернулась на живот и поплыла к берегу. Вышла на песок, закуталась в полотенце, не глядя на идущего следом дракона, и направилась в тень – под пальмы. Разлеглась на покрывале, не смыв соль с тела, и закрыла глаза. Как же она устала.

Нории уселся спиной к пальме, разлил лимонад. Она слышала его, но не открывала глаз. Не хотела вставать, не хотела что-то делать.

– Тебе хорошо? – спросил он гулко.

– Да, – слово вылетело, как комок грязи, и Ани поморщилась, облизала сухие губы, чувствуя засохшую соль в уголках. – Пить хочу.

– Иди ко мне, – предложил Нории насмешливо, – я тебя напою.

Она встала, поморгала – перед глазами плясали фиолетовые пятна. Поправила полотенце и подошла. Потянулась за лимонадом – закружилась голова, потемнело в глазах, – и упала бы, если бы дракон не поймал ее и не притянул снова к себе.

– Слишком много на солнце пробыла, – пояснил он, проводя рукой по ее волосам – от ладони шла прохлада, и вспыхнувшая было боль уходила, растворялась. – Я забыл, что вам, людям, солнце может вредить. Пей, Ани-эна.

Она жадно пила, а Нории смотрел на нее, и принцесса чувствовала и его бедра под своими ягодицами, и крепкую руку, поддерживающую ее за спину. И странный взгляд зеленых глаз, и то, как близко его лицо находится к ее лицу.

Было тошно.

Она отставила стакан. Повернулась, встретившись с ним взглядом, нервно передернула плечами. Он улыбнулся краешком губ, скользнул ладонью по ее спине до затылка и притянул принцессу к себе.

Жадно, как она только что пила воду, дракон пил ее, не позволяя вырваться, ласкал губы и обещал большее, и Ангелина отвечала ему так же жадно и беззаветно, совершенно утонув в его напоре, в игре его языка, в биении сердца, в руках, движущихся по телу, в совершенно откровенном возбуждении. И, когда ей стало казаться, что еще немного – и она просто растворится в нем, потому что нет в ней и никогда не было силы противостоять его мощи – пусть он и давал такую иллюзию, – Ани испугалась. Дернулась. Открыла глаза, встретив дымчатый взгляд вишневых глаз, и сжала зубы.

– Спи, Нории, – сказала она и успела еще увидеть, как буйствующая жажда в его глазах сменяется яростью и пониманием.

Раскрылся. Поверил. Ментальная защита слетает в моменты сильнейшего испуга и безумной страсти.

– Спи, – добавила Ани, хотя в этом уже не было нужды. И разрыдалась от ломающей сердце боли.

Она быстро обмылась – слезы всё текли и текли, – связала в узел свою одежду, добавила туда бурдюк с водой. Постояла с закрытыми глазами, определяя направление. Кинула взгляд на спящего дракона, вытерла ладонью слезы. Перекинулась в белую верблюдицу и побежала. На север, к своей семье.

* * *

Четери снова ночевал у себя в доме, на своей земле. У него появилась навязчивая потребность возвращаться сюда. Может быть, потому что здесь он часто видел сны о Светлане. А может, потому, что в нем плескалась сила – и было совершенно очевидно, что всплески происходят именно после этих снов, и после ночей в доме Чет чувствовал себя так, как, наверное, чувствует себя кормящая мать – когда грудь распирает от молока и физически невозможно сдержать его.