Проклятый трон

– У нас всегда в семье было бесконечное доверие, Мар, – жаловалась супруга, прижимаясь к нему и вздрагивая от нервного напряжения, – а тут узнаёшь, что родной человек что-то скрывал, жил двойной жизнью, да еще и вляпался в преступность. Я плохая сестра. Ведь сто раз с ней разговаривала по телефону и ничего не почувствовала, не поняла! Ведь могли же уберечь, ну неужели не поддержали бы, когда вылетела из института?

– Вы все очень гордые, – только и ответил он. – Ей, наверное, стыдно было признавать поражение.

Василина завозилась, поднялась с его колен.

– Надо звонить Алине, – объяснила она. – И да, ты прав, иногда наша гордость нам мешает. Я вот знаю, что мне ответит сестра сейчас. А мне так страшно, Мариан, ужасно страшно! Я видела, что может сделать один демон. А теперь их трое, что мы можем противопоставить им? Мама была опытнее, но и то не смогла…

– Алло? Васюш, привет! Как там Полли? – Алинка была весела, голос звучал звонко, радостно. – Мы с Маринкой с утра по магазинам, ужасно расстроились, что не застали вас. Очень хотим ее увидеть!

– Да мы во дворце буквально на три минуты появились, Алиш, очень торопились. Потом все расскажу. Сейчас звоню по другому поводу, – голос королевы опять звучал уверенно и спокойно. – Ребенок, тебе сейчас нельзя возвращаться в университет. Там ловят демонов, сама понимаешь, как это опасно. Поживешь во дворце, пока все закончится.

– Демонов? – странным голосом переспросила пятая принцесса. В трубке раздался глухой и взволнованный голос Марины, переспрашивающей у сестры, о каких демонах речь. – Ах, вот в чем дело… Василин… не сердись, но я не могу пропускать. У меня только-только стало получаться. Я буду осторожна, обещаю…

– Алина, – резко проговорила в телефон королева, – это не обсуждается. Тебе уже не пять лет, и учеба не стоит твоей жизни. Останешься во дворце, это хотя бы безопасно.

– Н-не останусь, – упрямо сообщила Алина, и Василина сжала трубку, стукнула ладонью по столу.

– Сестренка, я не буду тебя уговаривать. Я могу просто приказать не выпускать тебя, даже если ты меня за это возненавидишь.

– Если т-ты это сделаешь, – крикнула Алина в трубку со слезами, – я никогда с т-тобой не б-буду разговаривать! И в-все равно сбегу! Василина! П-пожалуйста!!! – в ее голосе появились умоляющие нотки. – Ну хочешь, я б-буду жить во дворце, только ходить на занятия и возвращаться к вам? Там несколько т-тысяч студентов, все будут учиться, а я дома сидеть? Пожалуйста!!!

Василина сама уже чуть не плакала, беспомощно глядя на мужа.

– Алиш, ну хватит реветь… Алина! Хорошо. Но я сообщу ректору, что тебе нужна особая охрана. И после пар сразу домой, ладно?

– Васюш, н-не говори, пожалуйста, – продолжала всхлипывать сестренка. – Я только-только нашла друзей, а к-как мы будем общаться, если они узнают, кто я? Все сразу поймут, что ко мне особое отношение, охрану в-ведь не скроешь.

– Не реви, богов ради, – жалобно сказала королева, – я подумаю, ребенок. Подумаю. Пока говорить не буду. Но сегодня же подойдешь к Кляйншвитцеру, он установит тебе сигналку на мгновенный перенос. И если что, сразу беги! Понятно?

– Спасибо, – шмыгала носом младшая принцесса, – спасибо большое, сестренка, я так тебя люблю! Ты самая лучшая, самая понимающая, самая добрая и…

– …Самая глупая и безвольная… – проворчала Василина в трубку. – Мы возвращаемся завтра, Алиш. Завтра и поговорим еще раз.

Она положила телефон и обернулась к Мариану.

– Я управляю целой страной, – сказала королева растерянно и печально, – но не могу справиться со своей семьей. Если с Алиной что-то случится, я себе этого не прощу… Была бы на моем месте Ангелина, она бы даже слова сказать не дала – заперла, и все дела. Я слишком мягкая.

– Я люблю тебя именно такой, – ответил Мариан. – Василек, я прослежу, чтобы ее охраняли и защищали. И Тандаджи уже говорил об усилении охраны. Если что – запру лично, не сомневайся.

Она улыбнулась, но в глазах стояли слезы.

– С ужасом думаю, как буду справляться с детьми, когда они войдут в переходный возраст. Нет у меня нужной жесткости.

– Для этого у тебя есть я, – спокойно произнес муж.

* * *

В это же время король Бермонта, несколько подзабросивший дела за прошедшие три недели, встречался с главами кланов. И хотя они признавали его превосходство, разговор получался тяжелый.

Иерархия в аристократии берманов была очень жесткой, и воля короля не оспаривалась. Но при этом традиция требовала уважительного отношения к мнению линдморов и признавала за всеми равное право на высказывание своего мнения. Уважительное высказывание, конечно. А то можно и на бой нарваться. Слишком многие из присутствовавших помнили, какая тяжелая рука у нынешнего короля – или лапа, в зависимости от формы поединка.