Проклятый трон

– Василина, – он чуть помедлил, словно проговаривая про себя то, что хотел сказать вслух. – Я хочу просить тебя ускорить срок нашей помолвки с Пол. Я бы забрал ее к себе прямо сейчас, но не могу пойти против тебя. Но быть далеко и понимать, что здесь небезопасно, тоже не могу. Полгода – это слишком.

Она хотела сказать, что полгода – это минимальный срок для межгосударственных монархических браков, что нужно соблюдать этикет, дать Полине время привыкнуть к статусу невесты и подготовиться к замужней жизни.

Но у королевы тоже был свой медведь, который с ума сходил, если ей что-то угрожало. И который сейчас, вместо того чтобы быть тут, рядом с ней, где-то бродил, исполняя, конечно, свои мужские дела. Или, не дай боги, послушал ее, в гневе и страхе, и решил, что он ей больше не нужен.

– Какой срок ты предлагаешь? – спросила Василина спокойно.

Демьян поколебался. «Я бы забрал ее к себе прямо сейчас». Но он все-таки был правителем большой страны и потомком Хозяина лесов.

– Месяц, – сказал он. – Этого достаточно, чтобы не вызвать кривотолков, провести помолвку по всем правилам и подготовиться к свадьбе. Но не больше, Василина. Иначе, – добавил он серьезно, – украду.

– Пойдешь на конфликт со мной? – холодно осведомилась королева, и Демьян покачал головой.

– Каково твое решение, Василина?

Она тяжело вздохнула, внезапно ощутив, как устала от проблем, от ответственности, от необходимости решать.

– Хорошо, – произнесла королева медленно. – Но, Демьян. Ты должен сделать все, чтобы она с тобой была счастлива.

В болотно-зеленых глазах мелькнул победный огонек, и Бермонт улыбнулся.

– Это я могу совершенно точно обещать, Василина.

Королевские покои все еще были пусты, и принесенный поздний ужин казался безвкусным, а кровать – слишком широкой, и очень одинокая королева долго ворочалась, пока усталость не взяла свое и не погрузила ее в утешающий сон.

* * *

Майло Тандаджи после королевского совещания медленно шагал по коридорам дворца, обдумывая и раскладывая по полочкам полученную информацию. Прошел по пустому Управлению – даже самые упорные работники уже разъехались по домам. И насторожился: в его кабинете горел свет.

В кресле у окна сидел очень мрачный принц-консорт. Поднял глаза на вошедшего подобравшегося Тандаджи, наткнулся на его вопросительный взгляд, сжал зубы.

– Доброй ночи, – учтиво поздоровался Майло, понятливо доставая из своего необъятного стола здоровенную бутыль отличного виски. Она стояла там с незапамятных времен, почти с начала его службы, когда они накрыли контрабандистов, занимающихся провозом нелицензионных лекарств в ящиках из-под алкоголя. Чем только не приходилось заниматься, да… А ведь столько раз рука поднималась выкинуть – и надо же, дождалась своего часа.

– Я не пью, – резко произнес Байдек, глядя, как наполняются бокалы.

– Я тоже, – невозмутимо ответил Тандаджи, – но то, чем я расслабляюсь, ты не одобришь.

Сначала они пили под краткий рассказ Майло о совещании, затем – молча, без закуски, и почти ополовинили бутылку, когда уже немного захмелевший Тандаджи спросил:

– Вы что, раньше не ссорились?

– Ссорились, – буркнул куда медленнее пьянеющий Байдек. – Куда без этого.

– Тогда извини, барон, но почему ты сейчас тут, а не утешаешь ее в постели?

Мариан хмуро посмотрел на собутыльника, словно прикидывая: то ли врезать ему за упоминание о постели супруги, то ли просто попросить заткнуться. Но Тандаджи всегда не испытывал особого пиетета и по отношению к аристократам, и по отношению к женщинам. Поэтому убийственный взгляд вынес, как всегда, невозмутимо. Только внутри какой-то ехидный голос обозвал их посиделки ночью брошенных мужей.

Снова выпили по бокалу, налили еще. Бутылка медленно уходила за половину, когда Байдек наконец заговорил.

– Я сделал ошибку.

– Угу, – покладисто кивнул уже сильно захорошевший тидусс.

– Нужно было сразу сказать ей, – консорт поставил опустевший бокал на стол, и Тандаджи быстро налил еще – для закрепления эффекта.

– Почему не сказал? – осторожно поинтересовался исполняющий обязанность ночного психотерапевта начальник разведуправления.

– Она совсем замученная была, – барон покрутил в руках бокал, глотнул, скривился. – Испугалась бы, начала нервничать, какое тут управление страной?

Тандаджи глубокомысленно покивал.

– Значит, все сделал правильно. Так?

– Нет, не так! – рявкнул Байдек зло. – Всё не так! Мы жили как муж и жена, потом бац – и она королева, а я кто?

– Хм, хм, – предусмотрительно-неопределенно ответил Тандаджи.

– Я хотел сам справиться, доказать и себе, и ей, что я заслуживаю быть с ней рядом. Что могу, как и раньше, не обременять ее страхом. Защищать. И не потянул. Не смог пронести это мимо нее, чтобы она не узнала.

Майло щелкнул ногтем по стеклу бутылки, и прозрачно-янтарная жидкость вздрогнула.