Проклятый трон

Дворец предвкушающе шуршал и звенел ожиданием. В воздухе отчетливо пахло радостным возбуждением, слуги были строги и двигались еще сноровистее, чем обычно. В бальном зале уже расставляли закуски и ведерки со льдом, из которых торчали бутылки с шампанским. Репетировал рассевшийся полукругом оркестр. Пахло фруктами и цветами – ими в изобилии был украшен зал, – свежими хрустящими скатертями, воском, коим тщательно натерли полы. Тянуло льдом и свежестью от сохраняемых магией ледяных скульптур, возле которых выставлялось мороженое и прохладительные напитки. В проходной галерее накрывали ужин на почти тысячу персон – его с удовольствием поглотят гости после первой танцевальной части; в тронной стороне огромного зала поставили шатер на витых позолоченных деревянных колоннах, покрытых бархатом с вензелями и гербами хозяев бала и приглашенных королевских домов. Там будет происходить общение высочайших особ, там будет отдыхать от обязательного обхода приглашенных королева, наблюдая за подданными.

Над залом, под высоким потолком, украшенным лепниной, вокруг сияющей огнями хрустальной люстры, парили красные с золотом светильники, напоминающие по форме цветок розы и составляющие фигуру огромного сокола.

Статс-дама Марья Васильевна Сенина с гордостью оглядывала дело рук своих и тайно вздыхала о временах матери нынешней королевы, когда фрейлина Машенька только дебютировала и была поражена пышностью, весельем и роскошью первого своего бала. И как тогда, так и сейчас главным украшением праздника должны были стать прекрасные дамы – с их кокетством, красотой и готовностью танцевать и флиртовать, – и молодые офицеры гвардии, обязанные развлекать и вводить в танцы «застоявшихся» дам. И, конечно, блистательные ее величество и принцессы Рудлог, одну из которых сегодня представят официально.

Королева с семьей в данный момент встречали последнюю делегацию – из Йеллоувиня, – времени на одевание и причесывание оставалось все меньше, и Сенина нервничала: Константиновские часы на башне дворца уже минут двадцать назад пробили шесть вечера. Скоро начнут подъезжать ранние гости, и зал заполнится нарядными дамами и кавалерами. С другой стороны, без ее величества праздник точно не начнется.

Сенина, еще раз оглядев зал, нахмурилась и пошла отдавать распоряжение протереть герб Инландеров – белого крылатого Змея Воздуха на фоне раскручивающейся голубой спирали – символа ветра. Ей показалось, что он немного припылен.

Люк Кембритч

Виконт тщательно повязал шейный платок, покосился на графин с коньяком и, вздохнув, отказался от этой мысли. Он и так в немилости, а даже легкий запах алкоголя может вызвать у королевы раздражение.

Его отпустили сразу же, как задержанных распихали по камерам Управления, и потом он долго общался со Стрелковским: Тандаджи куда-то пропал, и пришлось вводить полковника в курс дела, припоминать все мелочи и сверяться с записью передатчика, расшифровывая, если речь участников заговора была слышна невнятно или с помехами. Домой он вернулся уже под утро пятницы, зная и про случившееся на базе отдыха, куда так опрометчиво поехала пятая принцесса, и про то, что Соболевский мертв. И вроде и закончилось все удачно, и он остался цел – прямо непривычно, – а на душе муторно и тоскливо. Наступал привычный отходняк после завершенного задания. И мучило ощущение, что где-то он что-то упустил. Точнее, Люк абсолютно четко знал, где и что. Так и не удалось выяснить, о каком «предыдущем варианте» говорил Соболевский. Пущен ли этот вариант в работу, или нет? Остановился ли заговор со смертью организатора? И, в конце концов, зачем Роману Дмитриевичу была нужна смерть всех монархов континента?

Соболевский не походил на идиота или маньяка, которому необходимы жертвы ради жертв.

Промучавшись до восхода солнца, Люк все-таки напился и вырубился. И проснулся, к своему удивлению, только через сутки, ранним утром субботы. То ли алкоголь был слишком мозгодробительным, то ли организм понял, что есть возможность отдохнуть от нервотрепки последнего месяца.

Очнулся виконт слабым и мрачным и первым делом позвонил Тандаджи. Интуиция просто орала о том, что впереди беда. Беда неизвестная, и поэтому пугающая.

– Твое дело – присутствовать в зале и принести извинения, – начальник тоже явно был не в духе. – Заметишь что-нибудь – не геройствуй, Кембритч, сообщи охране. И да помогут нам боги.

Люка уже ждал автомобиль, и он, накинув пальто, вышел на улицу. Было свежо, безветренно, и сумерки готовились уступать очередь ночи. На наливающемся теменью небе холодным острым светом мигали бледные звезды.

Он с сожалением подумал о том, что совсем не помешало бы оружие, дабы чувствовать себя увереннее, но если брать пистолет на прием, то где его держать? Костюм не предполагал такой возможности. Да и охрана не пропустит.

И пока машина выезжала за ворота, и пока везла его к королевскому дворцу, Люк все хмурился, курил и думал о том, что же могли они упустить и откуда ждать беды.

Марина