Проклятый род (СИ)

— И не только их: людей в Яви тоже осталось не много. Стоит ли тогда затевать набег, соблюдая заветы? Продолжать вести себя так, как мы охотились до моровых Зим?

— Стоит ли тогда жить с Волком внутри? Держать этот дух в заточении собственной крови?! — огрызнулась на брата девушка. — Отпущу на волю Зимнего Зверя, сколочу избу, нарожаю детей. Всю жизнь буду жрать рыбу, пока не сдохну!

Она говорила с такой яростью и болью в глазах, что Серко изумился. Слова сестры были полны горестной муки, о причине которой в племени знали немногие.

— Хватит стенать и выламывать руки, — остановил её недовольные речи Серко. — Это не наша дорога, мы лишь гошем зашли глянуть, как живут здесь оседлые. Пора возвращаться в логово и донести сказ нашей матери.

Склонившись над рюкзаком, и более не тратя времени на рассуждения, он начал собираться в дорогу. Влада присела рядом, положив голову на плечо брата. Такая нежная тоска была ей не свойственна, и Серко насторожился.

— Давай ещё день в пути проведём? — предложила сестра. — Пройдем чуточку дальше, може увидим побольше? Село в пять дворов — это сказ невеликий…

— Отец велел через четверо суток вернуться. Два дня мы в пути, два дня на дорогу обратно. Мы и так видели многое. Помнишь, сколько дымов?

— Двадцать восемь, — буркнула девушка. — Лес да дымы над вершинами сосен — всё, что я вижу. Эта деревенька — первое Тепло за долгое время, так близко мы уже год никого не встречали. И мне всегда будет мало: мир большой, а мы по окраинам логова шаримся. Давай пройдём дальше?

Серко ответил не сразу. Он поднял лицо к серому небу, невольно нахмурившись. Весеннее солнце изо всех сил пыталось пробить полог хмари, но всё ещё было тусклым. К вечеру ожидай крепких морозов.

— Этой ночью явится холод. Можем и окоченеть…

— Так и эдак ночевать у костра. Что вперёд идти, что на обратном пути мёрзнуть, — негромко сказала сестра и ещё крепче прижалась к плечу.

«Вот значит, как она умеет выпрашивать. С отцом-сердобольцем получается, так решила и с братом попробовать?» — мелькнуло в голове у охотника.

— Ежели мы одну ночь проведём топая обратно до логова, тогда не замёрзнем. А коль вперёд уйдём, то придётся долго стынуть в дороге. Не нужно… — попытался отказать брат, но сестра не терпела отказов. Оттолкнув Серко, Влада одарила его ледяным взглядом.

— Вперёд идём. А ежели не пойдёшь, так я одна утеку и к этой самой общине направлюсь! — голубые глаза девушки сверкнули яростью. — Проберусь к домам и зарежу кого-нибудь. Кто первый мне попадётся, тому край настанет!

Она говорила абсолютно серьёзно. Лицо девушки побледнело, тонкие губы сжались. Серко не сомневался, что её язык гуляет сейчас по кончикам заострённых клыков.

— И ребёнка зарежешь?..

— Да, — прищурилась Влада. — Откажешь, так за ней и приду. Выманю из Тепла тихим стуком, да ласковым голосом, рот ладонью зажму и по горлу пройдусь, как учили.

Серко замолчал. Это могло быть простым шантажом, если бы Влада грозилась впустую. Но она говорила всерьёз и действительно могла сделать такое. Уж если что обещала, то…

— Хорошо. Раз ты так взбесилась, то ещё день в пути. Но не больше! Сказы для отца у нас есть, для матери тоже увидено многое.

Лицо молодой Волчицы слегка оттаяло, на губах появилась усмешка. Хитрые искорки в глазах выдали, что она наслаждалась победой. Дабы обломить её настроение, Серко произнес:

— Только Навьи охотники тебе не богинки какие-нибудь. Детей из колыбелей мы не крадём и зря кровь не пускаем. Цену каждой капле крови Навь знает. А ты, ветрогонка, грозишься ещё по старым порядкам жить.

Влада с низким рыком оскалилась, но брат к ней даже не подошёл. Он закинул рюкзак на плечо и направился вниз по склону холма. Нож, который сестра незаметно вытащила из-за голенища охотничьего сапога, пришлось спрятать обратно.

При дневном свете идти оставалось недолго. Вскоре солнце склонилось к закату и пришлось остановиться, чтобы обустроить ночлег. Как и двадцать Зим назад, когда род оказался на грани жизни и смерти, тепло значило больше всего. От огня зависела жизнь. Даже в убежище сейчас пылали костры — топливо в генераторах почти закончилось, и электрические обогреватели встали. Древние машины прошлого запускались племенем только в самые лютые Зимние ночи, которые называли не иначе как — мор. Но эти страшные ночи были ещё далеко. Владе с Серко предстояло пережить относительно тёплую весеннюю темень, хотя спать придётся без крыши над головой.

Серко набрал сухих дров и сделал из бумаги растопку. Костёр получился дымным и жарким, но молодые охотники не таились и огня не скрывали. Вокруг было очень мало людей: немногие выжили после Эпохи мора.

Пятьдесят пять Зим продержалось человечество, строя общины и обучаясь выживать в суровых условиях. Люди изменились так сильно, что если бы человек из Тёплого Лета взглянул на них, то опешил бы и не поверил, что такое возможно. Всё, что когда-то было важным, в одночасье стало бесполезным. То, чем дорожили сейчас, в прошлом казалось ничтожным. Даже бумага, прихваченная Серко из убежища, ценилась на вес золота. Особенно в пору ночных холодов.