Проклятый подарок Авроры

Свадьбу устроили в Гельсингфорсе, и по великолепию равных ей не было. Небо полыхало от огней фейерверка, столы ломились от диковинных яств, из фонтанов, сложенных по приказу Демидова, круглые сутки лилось дорогое французское шампанское.

Когда вернулись в Петербург, Аврора, соблюдая договор, старалась не надоедать супругу и как можно меньше показываться ему на глаза, благо в огромном особняке на Морской имелось достаточно комнат, чтобы уединиться. А Павел Николаевич вдруг начал злиться на себя за эти дурацкие условия. Ему, наоборот, хотелось видеть жену как можно чаще. Своей утонченной, безусловной красотой она напоминала ему знаменитый алмаз Санси. В конце концов он подарил ей камень — и отменил свое категоричное распоряжение. Сам себя не узнавая, он вдруг взялся наряжать Аврору. Сам подбирал ей гардероб и раздал горничным большинство ее старых платьев. А потом приказал (иначе слова не подберешь) знаменитому живописцу Карлу Брюллову написать портрет этой несравненной красавицы.

…Светлое атласное платье с большим декольте, модный тюрбан (именно Павел Николаевич настоял на том, чтобы его водрузили на голову Авроры), дорогой соболиный палантин… Изумительные черты, совершенная линия покатых плеч, точеная шея… Портрет был написан Карлом Брюлловым в Петербурге в 1837–1838 годах.

Мезенск, 1942 год

— Ну как, все в порядке в управе? — спросила фрау Эмма.

— Без сучка без задоринки! — Лиза гордо показала аусвайс и хихикнула. Собственная физиономия, заклейменная краешком самой настоящей немецкой печати, казалась ей ужасно глупой и смешной.

— Великолепно. Значит, вечером можете выйти на работу.

— Ну да… — пробормотала Лиза, и улыбка слиняла с ее лица.

— Только вот что, Лиза. — Фрау Эмма холодно смотрела на нее, вскинув свои безукоризненные брови. — Вечерами вы будете надевать форменную одежду э-э… официанток нашего ресторана, но днем вы бываете на улице, вас может увидеть кто-то из господ офицеров, и если вы окажетесь одеты так, как сейчас…

Она пренебрежительно выпятила подбородок, указывая на очередное платьице Лизочки Петропавловской, на сей раз темно-коричневое, шелковое, с желтым воротником. Сущий ужас, конечно, но Лиза надела его совершенно сознательно, именно за это уродство: вот еще, пытаться немцам понравиться!