Проклятый подарок Авроры

Но Баскаков все еще упрямился. Тогда отец Игнатий зазвал его в другую комнату, и они о чем-то долго там шептались. Когда вышли, в глазах у отца Игнатия просверкивало мстительное торжество, а Баскаков был угрюм и на Лизу не смотрел. И некое вещее чувство подсказало ей, что Петрусю тогда, на рассвете, не померещилось, что кто-то стоит за дверью: это был старик, он подглядывал, он подслушивал, он услышал их с Петрусем разговоры, он понял, что Лиза решила бежать, а Петрусь ей в этом пособник, — и теперь он открыл их планы Баскакову. Они не могут оставить Лизу и пойти вдвоем — все-таки женщина, при одном взгляде на нее у любого меньше подозрений становится, с ней легче пройти мост. Но вместо Баскакова теперь должен был идти старик. Наскоро придумали новую легенду — про родственников в деревне Гнилька, куда внучка и внучек сопровождают больного деда. Баскаков остался в городе и простился с Лизой так спокойно, что она поняла: он не сомневается, что она вернется, что старик не выпустит ее из своих цепких лап! Все, что она могла сделать, — это наскоро перемолвиться словцом с Петрусем. Он так и побелел, услышав новость, но глаза его были мрачны и решительны.

— Уйдешь, ничего, — прошептал он, украдкой передавая Лизе тряпичный узелок с золотом. Среди серег, колечек отчетливо прощупывался медальон. Она спрятала узелок в лифчик, набросила на плечи шарф, чтобы отец Игнатий не заметил ничего.

У Петруся был решительный вид, но Лиза знала, как ему трудно будет выполнить обещание, если старик, которого он боготворил, начнет требовать своего. Так что настроение у нее и без того было похоронное, а тут еще и Алекс привязался!

— А как же ломбард? — проговорил в это время он.

— Ломбард… продан, — на ходу придумала Лиза. — Там теперь другой хозяин.

— А вы вернетесь в Мезенск? — спросил Алекс.

— Не знаю, — уклончиво ответила Лиза, думая, что лучше утопится или повесится, но в эту проклятую западню больше не сунется. — Как позволит дедушкино здоровье. Да и какая разница, вернусь или нет, мы с вами все равно больше не увидимся, ведь вы уезжаете в Берлин.

— Ах да, — спохватился Алекс. — Я и забыл. Верно, вы правы, мы не увидимся. И это меня очень печалит. Вы меня перебили в ту минуту, когда я хотел сказать, что единственное, что затемняет картину моего безоблачного счастья, — это мысль о неминуемой разлуке с вами. Но вот что, Лиза… Я все равно хотел разыскать вас в Мезенске. Подпишите мне свое фото!