Проклятый металл

– Так лучше? – уточнила целительница.

– Намного, – с трудом прогоняя сонливость, ответил я.

– Знаешь, Себастьян, насчет платы за лечение, – хитро прищурилась девушка и вдруг уселась на меня сверху, – кажется, у меня есть идея на этот счет…

Надо ли говорить, что я эту идею поддержал целиком и полностью?

VIII

Проснулся я на рассвете. Откинул невесомое покрывало, уселся на тюфяк и стиснул ладонями виски. Голова раскалывалась так, будто не три чаши вина вчера выпил, а бочонок пива в одиночку осушил. Еще и не выспался…

– Как самочувствие? – обернулась копавшаяся в одном из сундуков Лаура. Я подошел к девушке, ухватил край коротенькой туники и тотчас получил по рукам. – Перестань!

– Думаешь?

– Не время, – отрезала та. – Старейшины уже выслушали твоего спутника.

– Знаешь, я бы тут подзадержался, – неожиданно для себя признался я и, чтобы скрыть замешательство, вернулся к тюфяку за одеждой. Одежды, впрочем, нигде видно не было. Неужели стирать утащила? Да нет, когда бы?

– Ничего не выйдет, – мотнула головой девушка, и сплетенная из длинных волос рыжая коса нервно дернулась, повторяя движение хозяйки.

– Почему? – А ведь мне действительно хотелось остаться! Хорошо здесь, спокойно. Нормальное желание для решившего остепениться мужчины средних лет. Хм… Для кого угодно нормальное, только не для меня. Вот если б Лауру в охапку и на корабль…

– Потому что у тебя болит голова. – Целительница кинула мне какой-то плод размером с некрупную сливу.

– Брошу пить? – Я машинально перехватил его, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Что же такое творится, в самом деле?

– Это не похмелье, – грустно улыбнулась Лаура. – Просто мужчины не могут жить в этом лесу. Как бы им того ни хотелось. А мы не можем жить где бы то ни было еще. Такая наша судьба…

– Расскажешь? – Надкушенный плод оказался почти безвкусным, но стоило прожевать первый кусочек, головная боль моментально стихла.

– Все дело в деревьях у озера. Ты ведь почувствовал аромат их цветов? Аромат, пыльца, толченая кора, сушеные листья, плоды. Мужчины привыкают и уже не могут без этого жить. Со временем это низводит вас до уровня домашних животных. Милых, но совершенно безмозглых.

– Наркотик? – облизнул я перепачканные соком пальцы. – И как быстро наступает привыкание?

– Тебе это не грозит, у тебя болит голова. Ты просто однажды не проснешься. Так тоже бывает.

– Весело. А мой спутник?

– Две-три ночи здесь, и он уже никуда не уедет.

– А деревья, они растут только в этом лесу?

– Лишь по берегам озера. И если нас отсюда прогонят, мы умрем, – вздохнула Лаура и передала мне ворох одежды. – Вы действительно спасли нас и наш лес…

– Теперь понятно, чем вы торговали на ярмарках, – вздохнул я и начал раскладывать одежду на подоконнике. Как ни странно, – это были не мои вещи. Почти невесомая рубаха, штаны и серовато-зеленая куртка, пошитая из уже знакомой чешуйчатой кожи. Хорошо хоть исподнее оставила.

– Плоды очень питательны, – усмехнулась целительница. – Благодаря им горцы могли пережить зиму. Но потом они раздобыли зерна маиса…

– И все пошло наперекосяк, – кивнул я, примеривая мокасины. На ноге сидят просто идеально, и для леса лучше не придумаешь, но вот в городе… в городе нужна обувка попрочней. – А если рождается мальчик, что тогда?

– В тринадцать лет, когда раньше, когда позже, мальчиков отправляют к отцам. Дальше находиться для них здесь слишком опасно.

– Ясно. – Я несколько раз подпрыгнул на месте, привыкая к новой одежде. Хотя к чему тут привыкать? Все сидит просто идеально. – И опять я у тебя в долгу…

– Пустое, – отмахнулась Лаура и протянула мне какой-то сверток. – Держи…

– Что это? – В свертке оказался миниатюрный нож. Или серп? Точнее, коготь. Насаженный на рукоять коготь одной из напавших на наш отряд зверюг. Способный легко спрятаться в кулаке, но острый и опасный, как пригревшаяся на камне гадюка. Еще и тяжелый, будто из гранита вырезан. – Охотничий трофей?

– Мы на них не охотимся, это они охотятся для нас. Охраняют лес.

– Ах вот оно как!

– Да, вот так.

– Могу я что-нибудь для тебя сделать? – Убрав нож в кожаный чехол, я попытался приобнять девушку, но та отстранилась.

– Уезжай. И увези с острова этот проклятый металл. Если он вернется к горцам, все будет напрасно…

– А остальные наконечники? – задумался я. – Можно собрать их все.

– Это уже неважно, цепь порвана. – Лаура прислушалась к чему-то и провела мне холодной рукой по лицу. – Тебе пора идти, Себастьян Март…

– Прощай… – Уходить не хотелось. Остаться было нельзя. И не сказать, чтобы первый раз такое, но…

Я распахнул дверь, выглянул из дома и увидел шагавшего по тропинке Рауля, который влюбленными глазами пялился на сопровождавшую его давешнюю лучницу. Что ж, и в самом деле – пора.

– Себастьян! – окликнула вдруг меня девушка. – Не пытайся собрать остальные наконечники. Горцы скоро поймут, что кто-то разрушил их чары…

– Хорошо. – Уже сойдя с крыльца, я обернулся и защелкнул на шее удивленной Лауры замочек цепочки с подаренным экзорцистом амулетом. Прижал девушку к себе, поцеловал и зашагал к дожидавшемуся меня графу.

Вот теперь точно пора.