Проклятый граф

Владислав, находящийся теперь уже куда как ближе к своему противнику, чем это было в начале, поднимающийся с земли уже во второй, или в третий раз, с теперь уже полностью залитым кровью лицом, с очень четко выделяющейся на резко побледневшей коже лба раной, наполовину скрывающейся под волосами, тяжело дышал, напряженно сжимая ткань одежды на поврежденном в самом начале плече. Впрочем, нельзя не отметить, что противник его также уже не казался абсолютно здоровым. Не взирая на то, что помощи со стороны Романа последовать более не могло, Цепеш каким-то чудом умудрился оставить еще несколько ссадин на шее и щеке Людовика, а кроме того, на ключице его, обрамленная разодранной тканью футболки, виднелась кровоточащая рана, что, несомненно, представляло предмет особой гордости мотоциклиста.

И все же, силы противников были слишком различны, все же не мог человек, пусть даже и бессмертный, соперничать с магом, и Людовик не преминул это подтвердить.

Влад не успел еще до конца подняться, как парень, не позволяя ему сделать этого, резко ударил его коленом в живот. Затем, завершая начатое, нанес удар кулаком по ребрам и, удовлетворенный видом снова упавшего врага, пинком перевернул его на спину.

Цепеш задергался, попытался встать, но на грудь ему тотчас же наступил элегантный ботинок с весьма крепким и прочным каблуком.

– Кажется, твой мотоцикл все-таки остается в одиночестве, – прошипел Луи, склоняясь к противнику и, зло сплюнув в сторону, с ненавистью продолжил, – Надеюсь, на свалке ему придется весело.

– Пошел ты… – прохрипел Влад, изо всех сил пытаясь скинуть с себя молодого мага, или, по крайней мере, сдвинуть его ногу, чтобы каблук не давил так сильно на ребра. Результат его ждал, увы, решительно противоположный.

Людовик сильнее вдавил ботинок в его грудную клетку и, немного склонив голову набок, с интересом оглядел залитое кровью лицо.

– Я уже говорил, что мне нравится запах твоей крови? – он широко ухмыльнулся и демонстративно потянул носом воздух, – А еще вид ее на твоем лице… Клянусь, утопил бы тебя в ней с превеликим удовольствием, да возни многовато.

Цепеш скрипнул зубами. Давление на грудь все усиливалось, казалось, маг хочет вбить, втоптать, вдавить его в землю, похоронив заживо, дабы не возиться с утоплением. Дыхание путалось и сбивалось, перед глазами все плыло. Владу показалось, что до его слуха донесся хруст сминаемых под безжалостным натиском костей. Говорить он уже не мог, единственным звуком, вырывавшимся из горла, был не более, чем жалкий сип; движения стали слабыми и хаотичными, более напоминающими конвульсивные подергивания умирающего.

Где-то в сознании еще мелькали мысли о том, что, в общем и целом, жизни его ничего не грозит, что бессмертие никуда не делось, не исчезло, что он восстановиться, рано или поздно, даже после такого, но… Бессмертие Влада не давало ему неуязвимости, не способствовало более быстрой регенерации тканей, как, скажем, у Ричарда. Он болел и выздоравливал как самый обычный человек и, признаться, валяться несколько недель, если не месяцев, на больничной койке со сломанными ребрами желания у него, понятное дело, не возникало. Это не говоря уже о том, что боль, причиняемая ему действиями молодого изувера, была совершенно невыносимой.

– Вот ты где, – все еще слабый и немного хрипловатый голос Ричарда, раздавшийся за спиной Татьяны, заставил ее, отвлекшись от просмотра фильма ужасов в живом времени, непонимающе и взволнованно оглянуться.

Рядом с мужчиной, сидящим уже несколько более прямо, стояла пантера и, выражая всем своим видом невероятное счастье от возвращения хозяина в сознание, тыкалась носом ему в щеку, периодически потираясь о нее большим лбом.

Оборотень улыбнулся и, приобняв своего хищного друга за шею, немного оперся о него.

– Помоги-ка… – попросил он и, держась за пантеру, медленно, несколько неуверенно поднялся на ноги. Татьяна, онемев от изумления, приоткрыла рот, глядя на то, как мужчина, едва держащийся в вертикальном положении, кое-как действующий правой рукой из-за раны под лопаткой, с отчаянной уверенностью, с безрассудной решимостью, придерживаясь за холку пантеры, делает шаг вперед.

– Ричард!.. – она потрясенно покачала головой, не зная, как остановить безумца. Тот, остановившись, опустил на нее взгляд.

– Извини, я не могу быть в стороне. Влада того и гляди убьют, а я…

– Он же бессмертен! – Татьяна, взволнованно оглянувшись на Цепеша, едва хрипящего под ботинком Людовика, покачала головой, – Пожалей себя, Ричард, ты ранен!..

– Ранен? – судя по всему, для оборотня это известие явилось тем еще откровением. Он неуверенно повел плечами и, в который уже раз ощутив боль под правой лопаткой, медленно опустил подбородок.

– Так вот, что это… Неважно. Когда-то я мог драться и с более тяжелыми ранами, а этот парень… – взгляд черных глаз как огнем прожег оставшегося абсолютно равнодушным к этому Луи, – У меня перед ним должок, – и, не слушая более никаких увещеваний, он резко шагнул вперед.