Неожиданно пальцы ее наткнулись на что-то, отличное от пыльной ткани.
На пол, оставляя в воздухе тонкий сероватый след, медленно и мягко спланировал пожелтевший листок бумаги.
Девушка вновь глянула на Эрика, но тот, углубившись в поиски, совершенно ничего не заметил. Впрочем, что могло быть страшного или хотя бы запретного к прочтению на этом желтом листочке бумаги?
Татьяна нагнулась и, подобрав его, передвинулась на кровати чуть ближе к двери, из которой в каморку проникало несколько больше света, чем давало запыленное окошко и, поднеся послание из прошлого ближе к глазам, попыталась разобрать его. В принципе, ничего особо загадочного увидеть на этом листочке она не ожидала. Скорее всего, это просто какое-нибудь глупое напоминание, вроде тех, что сегодня принято вешать на дверь холодильника. Что-то вроде «не забыть купить хлеба и масла», или…
Взгляд гостьи старинного замка выхватил из мешанины неразборчивых букв слово «вампир», и она, нахмурившись вгляделась пристальнее.
Чернила, коими была написана записка, сохранились на удивление хорошо, вероятно благодаря тому, что не видели солнечного света, однако же, почерк оказался до крайности неудобочитаем. И одновременно словно бы странно знаком вглядывающейся в буквы девушке.
В конце концов, не смотря на хронический недостаток света, уже привычный для этого замка, на скачущие во все стороны буквы и на массу непонятных сокращений, Татьяне все-таки удалось разобрать странную записку. Впрочем, нельзя сказать, чтобы это принесло ей хоть некоторое удовлетворение. Записка, представляющая собою, по всей видимости, какой-то странный список с понятными лишь автору пояснениями, гласила:
– Ого… – пробормотала себе под нос девушка, когда, после нескольких минут старательного изучения старинной записки, наконец поняла, что по-прежнему ничего не понимает. Впрочем… Возможно, что и не совсем ничего. В голове мелькнула какая-то мысль, и Татьяна, напряженно нахмурившись, всмотрелась в листок еще пристальнее.
– Что это?
Девушка вздрогнула, отвлекаясь от мыслей. Эрик, то ли уставший от поисков, то ли обнаруживший то, что искал, ибо в руке он сжимал какой-то странной формы флакон, с едва заметным интересом взирал на свою гостью.
– Не знаю, – она пожала плечами и, не желая показаться хозяину замка любопытной и настырной девицей, хватающей все, что попадется под руку, поспешила добавить, – Это лежало на кровати, а когда я пыталась найти здесь подушку, оно упало.
– Подушку? – молодой человек слегка приподнял бровь, однако же, вероятно, решив не заострять внимания на этом странном направлении поисков, протянул руку вперед, – Можно взглянуть?
– Пожалуйста, – Татьяна, натянув на лицо самое, что ни на есть безучастное выражение, протянула собеседнику странную записку, – Если вы там что-то поймете, переведите и мне, а?
– Постараюсь, – Эрик тонко улыбнулся и, взяв листок, внимательно вгляделся в него. На протяжении нескольких секунд взгляд серых глаз скользил по строкам, однако же, вскоре вновь устремился к собеседнице.
– Как успехи? – с надеждой поинтересовалась та, – Вы поняли больше, чем я?
Блондин не удержался от легкой улыбки.
– Вряд ли. Мне неизвестна и половина из перечисленных здесь существ. О прочих, не считая того, кем являюсь сам, я читал когда-то в старых книгах, но, боюсь, этого недостаточно чтобы понять сии странные пометки. Единственное, что я могу прочесть почти без затруднений, это строку о вервольфе. «Только в животных» – весьма красноречивая пометка, к тому же она согласуется с тем, что я читал сам.
– Ну, значит, вы и в самом деле поняли больше, чем я, – девушка хмыкнула и, самым невежливым образом выхватив из рук молодого человека записку, вновь вперила в нее взгляд, – «В животных» – это, стало быть, вот это вот «en» чего-то там?
– Да, – в голосе блондина явственно прозвучало удивление, – В животных.