Чибби решил найти Доминика и уничтожить, чтобы он не сдал банду копам. Чибби опасался, что Доминик знает о нем слишком много. Чибби приехал из Чикаго. Он из банды Риццо, прибыл для торговли белыми рабынями. Я работала на него, за месяц помогла завербовать 12 девиц для домов в Дэйтоне и Коламбусе. Он подумывал и о торговле спиртным, Доминика хотел привлечь, потому что у того папаша олдермен.
Когда я узнала, что полиция взяла Доминика, я хотела пойти и выручить его, ничего не говоря о Чибби. Но Чибби мне не поверил. Он меня напоил, связал и сунул головой в газовую духовку. Он всегда был скотиной».
— Это точно, — вырвалось у Кеннеди.
МакБрайд положил листок на стол, поднялся, прошелся по кабинету:
— Так, значит, Чибби. Торговля белым телом…
Чиббарро молча глядел в стол.
— И девицу ты не сдал, чтобы себя выгородить.
— Адвоката ему, — проворчал Мориарти.
— Оптимист, — язвительно заметил Коэн.
МакБрайд снял трубку, назвал номер:
— Тони, привет. Да, МакБрайд. Ты сидишь? Не рухни. У нас твой пацан. Жив и здоров, ничего с ним не сделалось. Что? Утешить его? Сам утешай, если хочешь. Будь он моим сыном, я бы ему так задницу надрал, чтоб он сесть не смог. Что? Конечно, можешь сам приехать забрать. Хоть сейчас, нужен он нам тут… Да, да…
Он положил трубку, посмотрел на нее.
Кеннеди вытащил из кармана фото:
— Красивая была девица…
— Где взял? — спросил МакБрайд.
— У нее. Завтра на первой полосе дадим.
МакБрайд подошел к окну, уставился на красное солнце, поднимающееся над крышами. Без всякого налета сентиментальности он подумал, что Чибби, Доминик и Ал — мелочь, шестерки, а эта несерьезная девица с дурацким прозвищем — Банни Даль — оказалась сильнее их, вместе взятых.
— Иногда приходится умереть, чтобы твой снимок в газете появился, — изрек Кеннеди.
Murder Picture
George Harmon Coxe
Роковой снимок
Джордж Хармон Кокс
Кейси, фотомастер высокого полета из «Глоба», которого все, начиная редакционным посыльным и кончая капитаном Джадсоном из отдела особо тяжких преступлений, называли Вспышка, нахмурившись и скривившись, пристально рассматривал расстеленную на столе увеличенную копию снимка. Его широкие плечи горбились, рыжеватые волосы торчали в разные стороны, глаза потерялись в узких щелках недовольных морщин, а изо рта монотонно и непрерывно сыпались нецензурные выражения.