Проклятый. Евангелие от Иуды. Книга 2

А вот те, кто падал вниз в переворачивающемся микроавтобусе, испугаться успели. Первые три удара о землю, сделавшие стальной кузов неким подобием смятого бумажного пакета, сопровождались отчаянными воплями людей, которых скорость и сила земного тяготения перемалывали в фарш острыми кусками металла и остатками сидений. На четвертом ударе, подбросившем «Фольксваген» особенно высоко, внутри микроавтобуса уже никто не кричал. Изуродованная до неузнаваемости стальная коробчонка несколько раз перевернулась в воздухе, обгоняя все еще невредимый «Патфайндер», проплыла над его крышей по небу и грянула оземь прямо перед ним. На покрытое сеткой трещин лобовое стекло «Ниссана» полетела земля, брызги то ли масла, то ли топлива и какие-то красные липкие куски, похожие на рвоту — профессору даже думать не захотелось, что это за ошметки, да и времени размышлять об их происхождении не было.

Разбитый вдребезги минивэн террористов взмыл над террасой, как пивная банка от удара ноги подростка. Вслед за ним в воздухе оказался «Патфайндер», колеса которого крутились вхолостую, словно выпущенные над посадочной полосой шасси авиалайнера, а еще через две секунды над землей полетел и последний из микроавтобусов, почти целый, если сравнивать с первым минивэном, во всяком случае, сохранивший форму и часть стекол.

Внизу промелькнула восьмиконечная звезда на фоне зеленой травы, выкрашенные бордюрные камни, и тут же остатки первого минивэна, скачущие впереди, снесли часть балюстрады, и джип профессора проскочил в проем вслед за ними. На миг звуки стихли. «Ниссан» плыл по воздуху на высоте нескольких метров, покачиваясь, словно лодка на волнах.

Криницкая, до сих пор лишь повизгивавшая при особо страшных перелетах, наконец-то заорала в голос. К ней присоединился визг Арин и, как понял Рувим с удивлением, и его собственный крик. Джип начал снижение, завывая ожившим движком, как наемный плакальщик на похоронах. Земля несколько раз ударила снизу, в подвеске «Ниссана» что-то лопнуло с оглушительным звоном. Профессор уже думал было тормозить, но не успел — слишком быстро мчался «Патфайндер». Рувим крутанул руль налево, снес правым крылом каменную белую вазу для цветов, проскочил в миллиметрах от ограждения усыпальницы, ободрал всю левую сторону о массивное дерево, росшее тут с незапамятных времен, ловко поддал бампером по низкой скамейке, стоящей на аллее, и снова оказался на крутом коротком склоне, ведущем вниз, в припортовые кварталы. Какое-то мгновение тяжелый внедорожник висел над спуском, задумчиво покачиваясь, но не удержался и полетел вниз, снова набирая потерянную было скорость.

Вторая машина преследования, шедшая буквально в двух десятках метров за «Патфайндером», проломила перила на несколько метров левее первого минивэна и, приземляясь, срезала добрую половину ряда аккуратно высаженных туй своим плоским изодранным брюхом. В какой-то момент со стороны казалось, что она перевернется, но та, зарывшись в землю на ладонь, осталась стоять, уткнувшись разбитым передком в ограждение усыпальницы Баба.

Люди, вышедшие, а вернее выпавшие, из разбитого минивэна сразу после остановки, напоминали пиратскую команду после неудачного абордажа — кровь, разорванная одежда, ссадины и рваные раны. Полет вниз по склону не прошел для них бесследно. На ногах держались всего четверо боевиков, трое их коллег остались лежать внутри микроавтобуса умирающими или мертвыми. Водитель был еще жив, но из за руля выйти не мог: сломанную голень намертво зажало сорванным с креплений креслом.

«Ниссан» еще набирал скорость, когда эти четверо уже оказались у края балюстрады, и вновь загрохотали выстрелы. Пули ударили в корму «Патфайндера», дырявя металл и вспарывая обшивку.

— Не поднимать головы! — крикнул Рувим и сам втянул ее в плечи, как мог, чтобы прикрыться хотя бы массивным водительским подголовником. — На пол, барышни! На пол!

Пуля вырвала клок из сиденья правее его плеча и с чавканьем вонзилась в приборную доску. Джип прыгал козлом, тяжело, с хрустом продавливая очередной кусок ограждения над террасами. Под ним что-то страшно скрежетало, и ухало, но колеса все еще не оторвались. В сравнении с этими утробными стонами умирающего внедорожника попадания пуль в корпус слышались, как безобидное стаккато. Из заднего сиденья полетели ошметки, но Арин за секунду до того упала на пол и благодаря этому уцелела. Профессора защитил каркас водительского кресла, но в спину ему наподдало так, что он заорал, а вот Криницкой повезло меньше всех — пуля угодила ей в плечо, но, пробив на своем пути несколько препятствий, смятый кусок металла потерял скорость, и, войдя мышцу всего на несколько сантиметров, вызвал болевой шок. Марина на миг задохнулась, не в силах крикнуть, и осела, теряя сознание. Рукав ее рубашки залило красным.

Якуб и Зайд в эту минуту выбежали на террасу над Променадом. Старый бедуин мгновенно оценил положение — грохот выстрелов отчетливо доносился снизу, хотя стреляющих было почти не видно.

— Помоги им! — скомандовал он, не замедляя шага.