Проклятый

Только самых сильных я испробовал на прочность и трахал до потери пульса.

И все они либо ломались, либо картинно визжали, делая вид, как им хорошо.

Она не сделала ни то, ни другое.

Она не сломалась, хоть и в ее глазах стояли невыплаканные слезы.

И не притворялась, что я не делаю ей больно. Всем своим видом она показывала мне, что «с ней так нельзя».

И в то же время принимала от меня все, что я ей давал

Эта девушка меня с ума сводила, и когда я посылал к ней врача, а он каждый вечер докладывал мне о том, что она не принимала его, я чуть было сам не мчался в ее спальню заниматься лечением.

Но осознал, что не выдержу.

Что один ее стон прекрасно напомнит мне о том, как сладко было кончить в ее горячую дырочку.

Прикрыв глаза, я положил руку на член, сжимая его.

Желать ее – то же, что вести войну – отступишь далеко, и она возьмет над тобой верх, чего допустить я не мог. Подойдешь близко – разнесет в клочья.

Теперь я знал точно: что бы не случилось, пусть я даже найду настоящую наследницу франции и женюсь на ней ради коронации и завоевания сторонников такой сильной гвардии, как французской, я не откажусь от Камелии.

Пусть, как пленница, пусть, как собственность, я пойду на что угодно, запугаю ее настолько, насколько это нужно.

Но она останется здесь, при дворе. Навечно.

Или пока я не сломаю ее – пока она не сольется с толпой тех, чьих лиц я уже и не помню.

Кенна

Я не могла уснуть этой ночью. Появление Гаспара, мысли о том, что именно в эту секунду Мэри рискует своей жизнью и жизнью своего ребенка, встречаясь с Даниэлем, не давали мне покоя.

Мои раны заболели с новой силой – я зря отказывалась от врача всю неделю, напрашиваясь подхватить какое—нибудь заражение. По правде говоря, я даже боялась смотреть на свои стопы – и так чувствовала, что рана загноилась, и это может привести к серьезным последствиям.

К тому же, туфли, которые вынуждены носить фрейлины, не самые удобные, и походы на небольших каблуках были подобны нечеловеческим пыткам.

Внутри все болело. Синяки, которые Брэндан оставил мне, сходить не хотели – прошла ужасающая краснота, и на месте ее появились фиолетово—желтые отеки.

Я ненавидела Брэндана за то, что он делал со мной. И не понимала, как посмела получить от нашей близости удовольствие.

Во всем виновата его сила, которая окутывает меня с ног до головы… А потом вдруг наступает момент, когда все, что мне нужно в этом мире, – это чувствовать тепло его тела, прикосновения.

Каждое касание Брэндана – это слова «ты моя, и ты ничего не можешь с этим поделать».

Я больше не собиралась спать и притворяться, что то, что произошло между нами, – нормально. Что то, что я до сих пор не знаю, зачем я здесь, – в порядке вещей.

Особенно теперь, когда мне предстоит выслушать версию Гаспара. И что-то мне подсказывало, что меня ждет слишком много неприятных сюрпризов…

Надев первое платье, что попалось под руку, я вышла из комнаты – на большую удачу, гвардеец, который охранял мою комнату день и ночь, покинул пост ради неотложных нужд, и я быстро свернула в сторону комнаты Брэндана.

Замок больше не пугал меня. Поражали только смена стилей в каждом из коридоров: декора из разных времен и эпох. Несмотря на то, что я всю жизнь росла на ферме и жила в одной из комнат в амбаре, роскошь дворца слишком быстро стала для меня нормой.

– Леди. – Гвардеец закрыл своей грудью вход в спальню Брэндана. – Принц Брэндан же ясно сказал: сегодня никаких развлечений.

Видимо, Гвардеец не знал, что я… А кто, собственно говоря, я? Но совершенно очевидно, что он принял меня за одну из шлюх, с которыми веселится Брэндан.

Я с ужасом осознала, что это правда.

Но самым неприятным было слово «сегодня» – мысль о том, что принц уединялся с девушками каждый день, заставляла меня чувствовать еще большую злость. На него. На этих дешевок, которым нравилось лизать ему пятки.

Точнее, не только пятки…

Мне должно быть все равно. Я ненавижу его. И не испытываю ревности к этому чудовищу. Мне будет только лучше, если он найдет себе новую игрушку для его жестоких утех.

– Я знаю, но я… Фрейлина Меридианы. И у меня очень важная новость для него от сестры. Поверьте, если вы меня не пустите… – Я не знала, что бы такое придумать, чтобы гвардеец пустил меня. Нужно было ляпнуть что-то в духе Брэндана. – Завтра он лишит вас головы.

Дерзко улыбнувшись и высоко задрав голову, я проследила за реакцией гвардейца.

– Заходи, он, кажется, давал указания насчет фрейлины принцессы. Так бы сразу и сказала.

Ах, вот оно как.

Я осторожно открыла дверь, и первое, что я услышала, это были звуки синтезатора (Kamil sen—sans – Aquarium).

Непрерывные, мелодичные, светлые. Переливы музыкальных нот были полны загадки и какой-то кристальной чистоты. Слушая эту мелодию, мое подсознание неосознанно рисовало образы морского дна, а перед внутренним взором невольно заскользили рыбки, поблескивающие своей чешуей.

Я не помнила, чтобы музыка прежде вызывала во мне эмоции и такие яркие живые образы.

Я не верила, что эти волшебные звуки рождаются по воле Брэндана.

Только бы он меня не заметил…