Проклятый

– Ты знаешь, ты заслужил это, Цареубийца. Ты совершил самое тяжкое преступление из всех возможных и за это оказался здесь. – Служитель затих, выдержав драматическую паузу. – Готов поспорить, ты мечтаешь о быстрой казни. Но твои унижения только начинаются… А мне выпала честь поиздеваться над сыном того, кто создал это место.

Брэндан услышал звук спичек – в камере мгновенно стало жарко. Не помня себя от злости и унижения, он начал биться головой о каменный пол – потея, пыхтя и обсыпая служителей проклятиями.

«Только бы потерять сознание. Ну же. Ну же… Давай». – Он бился и бился головой о пол, набивая себе многочисленные синяки. Но забвение не приходило.

– А теперь наказание понесешь ты, маленький принц, – с насмешкой произнес служитель. – За Бастиана. За наше будущее, которое ты разрушил.

«За моего брата…», – пронеслось в голове, прежде чем Брэндан вспомнил человека, который всегда всю жизнь был рядом с ним.

Бастиан был ему больше чем брат. Он был ему наставником, другом, будущим Королем… Еще год назад он даже не мог представить, что когда-нибудь произойдет то, что происходит сейчас.

Это выглядело как проклятье, как злой рок, который внезапно свалился на его семью, страну и плечи.

Он даже не понял, в какой момент все начало меняться, и они с братом отдалились.

Но несмотря на то, что сейчас Брэндан терпел адские муки, он не мог отвернуться от Бастиана и обвинять его в чем-либо… Бас был мертв, и это все, что убивало и имело значение. Как и отец.

Как и его мама. Мама…

– Цареубийца, – подытожил Истязатель. В следующий миг Брэндан задергался в руках служителей – то, что делали с мальчиком, было трудно передать словами.

Его раны, оставшиеся после плети, протыкались раскаленным мечом, который вонзали очень медленно и изящно – Служители умели находить тонкую грань между пыткой и смертью.

А принц был нужен им живым.

Сотни взрывов прошлись по его спине, без остатка забирая душу принца. Боль ослепляла, ужасала и сводила с ума – он что-то кричал, хотя и обещал себе не делать этого.

«Только бы забыться… Прошу. Умоляю».

У него было такое чувство, словно с него содрали кожу. Наверное, так оно и было. Рубцы, оставшиеся на его теле, не стереть. Они навсегда отпечатаются на его жизни и будут служить клеймом, пока он не состарится в этом Богом оставленном месте.

«Бастиан… Прости… Я не хотел, чтобы так вышло». – Последняя мысль отдалась в нем новой порцией боли, и с размаху он ударился лбом о камень, погружаясь в темноту.