Проклятый

Очнувшись, Клер увидела что лежит в медкапсуле голая. Крышка капсулы открылась сама, выпуская ее на свободу. Девушка попыталась выбраться из нее, и рухнула обратно. Голова кружилась, тело еще болело, но уже не так как раньше. Боль была терпимой и постепенно исчезала. Минут через десять, она предприняла еще одну попытку выбраться из медкапсулы. На этот раз у нее получилось. Клер вздрогнула, когда ее босые пятки коснулись холодного пола. Она сделала шаг к большому столу в центре комнаты и упала. Ноги почему-то отказывались ее держать. Пришлось ей добираться до стола ползком. Ухватившись за ножку, она кое-как поднялась и держась за столешницу, поковыляла к находившейся по другую сторону двери. За нею оказалась обычная душевая. Как только Санчес вошла, кабина сразу же заработала. Тугие струи горячей, затем холодной воды, ударили с потолка и из стен, смывая с ее тела остатки медраствора, в котором она лежала в капсуле. Минут двадцать она стояла под потоками воды, окончательно приходя в норму и оклемываясь. Как только контрастный душ-массаж закончился, автоматика стала нагнетать в душевую теплый воздух, превратив кабину в сушилку. Клер вышла оттуда с большой неохотой. Дохромав до стола, она вдруг заметила лежавший на нем пакет с одеждой. Усмехнувшись, девушка вскрыла упаковку и стала одеваться. Приведя себя в порядок, она похромала ко второй, замеченной ею в противоположном конце помещения, двери. Через нее она вышла в коридор, и сразу же увидела жирную надпись на стене напротив: ЖИЛОЙ ОТСЕК. Рядом были намалеваны разноцветные линии, над каждой из которых Клер увидела надписи, пояснявшие какая линия куда ведет. Сами линии были начерчены на полу. Не долго думая, девушка выбрала ту которая вела к жилым комнатам. Именно там она впервые после прибытия на станцию столкнулась с Антоном. Помещение на пороге которого она остановилась, было парником или оранжереей. Двери в него были открыты, и Клер какое-то время стояла, глядя на хлопочущего у больших ящиков с грядками Антона. Тот слышал ее приближение но оборачиваться и говорить не спешил. Наконец, доделав то чем он занимался, Антон подошел к девушке:

— Ну и когда за мной приедут? — сразу, в лоб спросила та. Антон ухмыльнулся, и стягивая с рук перчатки ответил:

— Можешь успокоиться. Твоя поездка на Гамму отменяется.

— Почему?

— А тебе не все равно? Или ты все еще жаждешь встретиться с Бакли? — вопросом на вопрос ответил Антон.

— Да пошел он в жопу! — сразу взвилась Клер — я лишь хочу узнать: что ты задумал?

— Ладно, все, успокойся — примирительно поднял руки Антон — ничего я не задумал. Просто Бакли связывался со мной четыре дня назад…

— И?…

— Увидел тебя в капсуле, долго орал, потом заявил что ты ему уже нафиг не нужна.

— Че, правда? — опешила Санчес. Антон кивнул:

— Правда, если не веришь, могу показать тебе запись разговора. Короче, ты теперь свободная и можешь валить на все четыре стороны.

Девушка хотела сказать еще что-то, но у нее перед глазами вдруг все поплыло, голова закружилась. Простонав, она неловко шагнула вперед, оступилась, и стала заваливаться на пол.

— Эээ…! Спокойно! — Метнувшись вперед, Антон подхватил ее, прислонив к стене.

— Ты че делаешь?! Отвали от меня! — вдруг завопила Клер, и принялась вырываться. Антон хотел ей все объяснить, но вместо этого ему пришлось уворачиваться. Девушка попыталась ударить его коленом в пах:

— Да хорош уже!!.. — заорал он, с силой впечатав Клер в стенку, да так что та вздрогнула от боли — хватит брыкаться!

— А чего ты меня лапаешь?!

— Делать мне больше нечего… — Антон закинул ее руку себе на шею, и обхватив за талию повел по коридору. Клер снова попыталась пнуть его ногой. Не попала — Да уймись ты уже! — снова прикрикнул он — у тебя отходняк после капсулы. Тебе еще лежать надо, пару дней минимум. А ты брыкаешься. И откуда только силы берутся?…

Антон завел ее в одну из четырех жилых комнат, уложил на кровать.

— Только попробуй, мразь!.. — прошипела Клер, внутренне готовясь к тому что сейчас, по ее мнению, должно было произойти. А вот, хрен ему, этому козлу!.. Ей вдруг очень захотелось вмазать кулаком по его ухмыляющейся роже, или двинуть ногой по яйцам. Но она не могла. Гребанная, предательская слабость вдруг охватила ее, отключив все тело. Она лежала не в состоянии пошевелиться.

— Да больно надо!.. — Антон стащил с ее ног ботинки, аккуратно поставил их у кровати, и закинув ноги девушки на постель, пошел к двери — …все. Адью! — бросил он, хлопнув дверью. Спустя полчаса он снова пришел, поставил на стол тарелку с едой, чашку, и молча вышел. Даже не взглянув на нее.