Проклятые башни

Она облокотилась на стену и посмотрела вниз. Вершина напротив была все еще ярко освещена заходящим солнцем, но тень той горы, на которой стояла она, падала на кратер, так что Изабо не удалось разглядеть ничего, кроме отвесных стен, уходящих в туманную темноту. Разочарованная, она развернула свое одеяло и опустила палец в миску с овощным супом, чтобы подогреть его. Она приготовила этот суп перед тем, как отправиться в путь, положив туда столько различных овощей, кореньев и зерна, сколько смогла найти. Поскольку Изабо питалась этим супом несколько раз в день, ее уже тошнило от его вкуса, но на этой каменистой дороге нельзя было найти ничего съедобного, а она не хотела тащить на себе еще и запасы разнообразной еды. По той же причине она не стала брать с собой и дрова, поэтому не могла развести костер. Как только солнце садилось и становилось темно, ей не оставалось ничего другого, как лечь на твердые каменные плиты и смотреть на звезды, сверкавшие в небе над ее головой. К счастью, стояла середина лета, и небо было ясным, а ночной воздух лишь слегка дышал прохладой. Изабо знала, что Мегэн поднялась на эту гору, когда снег еще покрывал землю, и представляла себе, каким холодным и мучительным должно было быть путешествие старой ведьмы. Она спрашивала себя, страшилась ли Мегэн встречи с драконами, но невозможно было представить, чтобы ее несгибаемая опекунша могла чувствовать что-то настолько недостойное, как страх.

Мегэн проснулась со сверхъестественным ощущением опасности, о которой говорили все ее чувства. Вокруг было тихо и темно. Она немного полежала, прислушиваясь и своим ведьминым чутьем прощупывая окрестности, раздумывая, отчего же страх холодной струйкой ползет по ее спине. Через миг она откинула одеяло и тяжело поднялась на ноги. Гита сонно пискнул и забрался поглубже под подушку, когда колдунья откинула полог палатки и выглянула наружу.

В армейском лагере клубился туман, плавая между палатками и размывая огни костров. Мегэн нахмурилась. Лето было в самом разгаре, и погода уже много недель была жаркой и ясной, мешая ведьмам вызвать дождь, чтобы намочить фитили Ярких Солдат и прикрыть передвижения Серых Плащей. Им приходилось очень нелегко, и они отвоевывали города и деревушки лишь затем, чтобы через неделю снова отдать их противнику. В ту ночь они разбили лагерь на берегу реки Арден, оттеснив Ярких Солдат обратно в южный Блессем.

Хотя Мегэн должна была бы радоваться, увидев, что погода переменилась, ее лоб прорезали глубокие морщины, а рот был угрюмо сжат. Через миг она наклонилась, подобрала свой посох и плед и, закутавшись в толстую шерстяную шаль, вышла в туман.

Она двигалась так бесшумно, что часовые, сидящие вокруг королевского шатра, не услышали ее приближения и не увидели, как ее маленькая темная фигурка выскользнула из тени. Колдунья подошла к ним сзади и напугала одного, положив руку ему на плечо.

— Шейн, ты видел или слышал что-нибудь подозрительное? — спросила она тихо.

Крепкий солдат подавил испуганный вскрик и покачал головой.

— Нет, Хранительница, все спокойно, — ответил он.

— Туман начал подниматься примерно пять-десять минут назад, — сказал второй часовой, темноволосый мужчина по имени Бирн Смельчак. — Но кроме этого, мы не слышали даже мышиного писка.

Колдунья кивнула.

— Будьте начеку и поднимайте тревогу при малейшем намеке на что-то неладное, — велела она. — У меня очень плохое предчувствие.

Они встали, подняв оружие и бдительно вглядываясь в туман. Она поколебалась, потом скользнула к одной из близлежащих палаток и, подняв полог, позвала негромко:

— Гвилим…

Он так же тихо ответил ей.

— Прости, что разбудила, но, боюсь, ты мне понадобишься, — прошептала она.

— Я не спал, — ответил он сипло. — Не знаю даже, почему, ведь после вчерашних заклинаний я с ног валился. Но мне как-то не по себе…

— И мне тоже, — прошептала она. Гвилим подошел к пологу палатки, тяжело опираясь на свою дубинку.

— Туман, — сказал он хрипло и понюхал воздух. — Пахнет болотом, — заметил он, и в его голосе зазвенел испуг.

— Мне тоже так показалось, — сказала она тихо. — Месмерды?

— Будем молить Эйя, чтобы это оказалось не так, — ответил он хмуро.

Внезапно послышались хриплые крики. Мегэн обернулась.

— Королевский шатер! — воскликнула она.

Ковыляя изо всех сил, старая колдунья и одноногий маг поспешили к высокой белой палатке, в которой спали Лахлан и Изолт. В густом тумане было ничего не разглядеть, потом загорелся серебристый свет, озаривший весь лагерь. Они увидели высокую призрачную фигуру, склонившуюся над поникшим телом широкоплечего мужчины. За ее спиной колыхалась тень длинных прозрачных крыльев. Мегэн невнятно вскрикнула, охваченная ужасом. Потом пробормотала:

— Нет, Лахлан должен быть жив, ведь весь этот свет излучает Лодестар, а кроме Лахлана, никто не может поднять его!

Они добежали до шатра и увидели Шейна Мора, лежащего на спине у входа в королевский шатер с блаженной улыбкой на мертвом лице. Мегэн и Гвилим не остановились, чтобы осмотреть его, лишь прикрыли пледом рот и нос и, перешагнув через тело, бросились в палатку.