Проклятые башни

Армия, проходившая мимо, с благоговением смотрела, как колдуны готовились вершить свою магию. Они вымылись в реке и проделали успокаивающие и концентрирующие упражнения, медленно и глубоко дыша и фокусируя свой разум. Мегэн считала, что всем следует раздеться донага, но на краю поля боя и так было достаточно опасно, поэтому они просто сняли свои пледы и куртки и закатали рукава.

Изолт присоединилась к маленькой группе у реки, вымывшись и расплетя свои огненно-рыжие кудри. Подготовившись, она вошла в круг и села в одном из шести концов звезды.

Гвилим замкнул за ней круг, и они взялись за руки и закрыли глаза. Солнце припекало их затылки, но они не обращали внимания, тихо приговаривая:

— Во имя Эйя, матери нашей и отца нашего, вы, Пряха, Ткачиха и Разрезающая Нить, вы, кто сеет семя, заботится об урожае и собирает жатву; посредством четырех стихий, ветра, камня, пламени и дождя, посредством чистых небес и бури, радуги и града, цветов и опадающих листьев, огня и пепла; во имя Эйя мы взываем к ветрам мира, во имя Эйя мы взываем к водам…

Затем в контрапункт голосам остальных Гвилим затянул:

Призываю вас, духи запада, приносящие дождь,

Призываю вас, духи востока, приносящие ветер,

Призываю вас, духи запада, приносящие дождь,

Призываю вас, духи востока, приносящие ветер.

Они пели и пели, и в конце концов почувствовали на своих обнаженных руках дуновение ветра. Они воспрянули духом, и пение стало громче. Изолт крепко сжала руки Мегэн и Гвилима, концентрируя в словах всю волю и желание до последней капли. Колючий ветер взметнул и растрепал их распущенные волосы, ледяная морось окропила щеки. Их пение замедлилось, а потом стихло. Они открыли глаза и увидели снег, кружащийся над ними.

Диллон торопливо шагал по дороге, пригибаясь, чтобы его не было видно из-за кустов. На его веснушчатом лице застыло решительное выражение, а рука крепко сжимала рукоятку меча.

Ему было приказано остаться вместе с целителями и бесчувственным Лахланом в небольшой рощице у реки, но Диллон дождался, пока Серые Плащи не исчезли из виду, а потом зашагал за ними. Позади него бежали Аннтуан с Парленом, точно так же пригибаясь, а за ними трусил большой косматый пес. Никто не заметил, как они ушли, поскольку ведьмы были поглощены своими заклинаниями, а Джоанна с целителями обдирали кору с ив. После битвы в лесу их запасы лекарств сильно оскудели, а Джоанна была слишком хорошо обучена, чтобы не воспользоваться таким богатым источником болеутоляющей коры.

Вскоре до Диллона донесся звон мечей и человеческие крики. В воздухе висел едкий тяжелый запах пороха, от которого у них мгновенно защипало в глазах. Этот запах перекрывал запах крови, к которому они уже слишком привыкли.

На опушке леса оруженосцы заколебались, со смятением глядя на битву. Несколько эскадронов тирсолерских рыцарей вели бой с разбитыми остатками армии Ри, орудуя своими мечами и щитами с пренебрежительной ловкостью. Большинство Серых Плащей оказались пешими, поскольку многих лошадей застрелили, а уцелевшие были слишком напуганы шумом и запахом пушек, чтобы на них можно было ездить. На стенах расположились ряды стрелков с аркебузами, целясь в эйлиананских военачальников и знаменосцев, так что пехотинцы совершенно пали духом. Река была запружена мертвыми телами людей и лошадей, перевернутыми телегами и разбитыми бочонками. Над полем боя висела плотная завеса дыма, а несколько деревьев горело, и их почерневшие ветки казались скрюченными от боли пальцами.

Ярость и отчаяние затопили Диллона, и он, выругавшись, схватил свой меч, со свистом выскочивший из ножен. Он взмахнул им над головой и с воплем понесся в самое сердце схватки.

Вокруг засверкали мечи, и Диллон, не прекращая кричать, отбивал их: рубил, колол, пронзал, делал выпады и снова рубил. Меч плясал в его руке. Он уворачивался и нападал, наносил удары и отражал их. Люди кричали, падая перед ним. Он слышал их вопли и предсмертное бульканье совсем смутно. Запах гари бил ему в ноздри — и запах крови. Диллон дрожал от страшного холода и лихорадочного жара. Перед глазами у него стояла грустная и ласковая улыбка Йорга, кровавая рана на виске Лахлана, отчаянно молотящие по земле руки маленького Томаса, а в ушах звучали его крики. И Диллон рубил, колол, кромсал и обезглавливал, а из глаз у него катились слезы, превращавшиеся в кровавые снежинки на бледном веснушчатом лице.

Изолт ошарашенно смотрела на густой снегопад, потом обернулась и взглянула на остальных. Все взгляды были обращены на нее.

— Мы звали дождь, а она принесла снег — в разгар летней жары! — криво ухмыльнувшись, сказал Гвилим.

— Да, жаль что вас не было с нами п-прошлым летом, когда мы п-пытались разрушить власть моей м-матери над п-погодой, — сказал Айен. — Мы м-могли бы вызвать п-парочку вьюг!

Мегэн хмуро улыбнулась.

— Ну ты даешь, девочка, снег в середине мая!

— Это поможет? — отрывисто спросила Изолт.

Сквозь снегопад они ничего не могли разглядеть, но напряженно прислушивались. Хотя звон мечей не прекратился, канонада затихла.