Проклятые

Я положил телефон на столик и проверил, работает ли приложение, которое загрузил перед отъездом. Связь с системой безопасности я установил в доме на Портер-сквер пару лет назад после того, как по соседству произошел резкий всплеск краж со взломом. Кликнув на окошко приложения, я мог видеть все, что оказывалось в секторе наблюдения крохотных камер, установленных на потолке там, откуда можно проникнуть в дом: у черного хода, над окнами первого этажа, у парадной двери. Идея заключалась в том, что непрошеный посетитель или любой, кто проникнет в дом, не отключит предварительно сигнализацию, телефон автоматически соединит меня с камерой и покажет, что происходит в месте вторжения.

Кликнув пару раз, я убедился, что приложение работает. Потом проверил камеры в надежде увидеть Уиллу, пришедшую из госпиталя или собирающуюся туда, но движения нигде не было заметно.

Когда я вышел из программы, меня ожидало новое послание от нее.

«ТАМ ВСЕ ОК?»

Примерно пять минут я пробовал придумать в ответ какие-нибудь ласковые или ободряющие слова, ну, или что-то с оттенком флирта – еще несколько дней назад подобные разговоры нам давались легко – однако слова, набранные на экране, казались фальшивыми. В конце концов я решил даже не пытаться тратить время на все это и ответил просто:

«Здесь просто превосходно. Сообщу, как все проходит».

Я подождал, ожидая в ответ что-то вроде «целую, обнимаю» или «с любовью», словом, эквивалента подставленной для поцелуя щечки, однако по электронке ничего больше не пришло.

Я сел в автомобиль, потому что не знал, чем еще заняться.

Оказавшись снова на Вудворд, я направился к выезду из делового центра; на этот раз миновал Альфред-стрит и поехал мимо зданий Медицинского центра, Детройтской публичной библиотеки и Института искусств, затем повернул к вытянувшимся на многие мили вереницам запущенных кварталов. Большинство жилых домов теперь стояли необитаемыми, но на тысячах обреченных строений рекламные щиты все еще предлагали желающим приобрести собственность ВСЕГО ЗА $10000 И ДАЖЕ МЕНЬШЕ!!!

Когда я пересек 8-ю Милю, обстановка снаружи стала меняться. За границами Детройта магазины не выглядели более привлекательными, но хотя бы половина из них тут были открыты. Парочка автосалонов предлагали наряду с подержанными новые модели автомобилей. Церкви стояли с неразбитыми окнами, и объявления приглашали прихожан посетить воскресную службу («ХРИСТОС ОТВОРИТ ВРАТА… ЕСЛИ ВЫ ТОЛЬКО ПОСТУЧИТЕ»).

Когда широкая авеню разделилась в начале Мейн-стрит, я повернул на Ройял-Оук.

Здесь практически ничего не изменилось. И это можно было считать достижением, учитывая, что последние пару десятилетий город только и делал, что менялся, причем, в основном, к худшему. А этот район, похоже, упорно цеплялся за свое прошлое, оберегая себя от реальности, угрожавшей ему отовсюду. Вот «Старбакс», там – книжные развалы «Барнс энд Тоубл». Небольшие ресторанчики и закусочные, в витринах которых поблескивают медные кастрюли и бокалы для вина. Прохожие на улицах целеустремленно двигаются туда-сюда, студенты катаются на скейтах, уличные актеры и клерки в галстуках. В противоположность Вудворду здесь все выглядело нарядно, в соответствии с требованиями среднего класса.

Еду по Мейн-стрит… Не зная куда, не представляя, кого можно окликнуть или как отсюда выбраться…

Я снова чувствовал себя ребенком.

Как тот тинэйджер, который когда-то бесцельно брел по городу после ухода Эш или позже, бросив колледж, ничего не делал и только поминутно поглаживал книгу, рассказывавшую о жизни после смерти, так и сейчас я оказался у дверей кофейни «Карибу», сделал заказ и забился в угол, пытаясь разобраться во всем. Не будучи даже уверен, а в каких же вопросах разбираться нужно…

Если Эш была убита, то единственный достоверно известный факт заключается в том, что это произошло в наш день рождения. И если верить доступным документам, последними, кто видели ее живой, были три девушки, которые ехали за ней некоторое время по Вудворд-авеню, прежде чем повернули назад.

Лайза Гудэйл…

Мишель Уинн…

Вайнона Квинлен…

Первой пришла на ум Лайза, фигуристая девушка с томными глазами. В школе она могла охмурить любого парня и охмуряла – если только Эш тоже не положила на него глаз. Помню, как-то на посиделках на цокольном этаже Лайза сидела рядом с Натаном Полом. Натан был на два года старше, его папаша давал ему свой «БМВ»-купе, он периодически работал моделью в местных рекламных агентствах, словом, считался кинозвездой по меркам Ройял-Оук. Так вот, он держал Лайзу за руку и предлагал ей «покататься». И тут по ступеням спустилась Эш.

Менее чем за секунду она поняла, что тут происходит, увидела сияющую от сознания собственного триумфа Лайзу, а потом посмотрела Натану в глаза.

– Можно с тобой поговорить? – спросила она.