Проклятое колье

    Сотрудник Гохрана  товарищ  Гершензон Макс Абрамович, ювелир в третьем поколении  перебирал   мешки,  привезенные  из Петербурга  из  бывших  царских  хранилищ.  Работа  была  кропотливая  и непростая. Необходимо было оприходовать каждую вещь, сделать ее полное описание  и оценку. Ювелира трудно  было чем-то удивить, на  своем  веку  он повидал немало  драгоценностей и различной мишуры. К рубинам и изумрудам Макс Абрамович относился  как  сырью для своей  деятельности, никакого  восторга  от  игры  света на  гранях многочисленных  бриллиантов он не испытывал, а  считал их просто  товаром, продав которые  можно обеспечить неплохое существование  себе  и своим близким. Однако хорошую  работу от плохой Гершензон отличал мгновенно  и умел  оценить труд другого ювелира.

Одной  из  последних в очередном  мешке оказалось  половина колье старинной французской работы. Кто-то  довольно небрежно разорвал колье, при этом,  вероятно сотворивший сию пакость  человек ничего не понимал в украшениях, а просто  забрал большую его часть себе. Такое варварство  раздосадовало ювелира  и он,  взяв  драгоценности,  подошел с ними  к маленькому  окну со  стальной решеткой.  Солнце   едва  проникало  в эту  комнату, но  его вполне хватило, что бы камни  заиграли всеми своими  гранями.

Макс Абрамович  написал  в книге,  что колье очень дорогое,  все  камни подлинные,

золото самой высокой пробы, однако,  продать его как полное ювелирное изделие не представляется  возможным, так как  неизвестный злоумышленник  разделил его надвое и надобно учинить сыск  недостающей части.

На  следующий день  ювелир на работу не вышел, не было его  и на другой день.

Когда  прочитавшие запись   сотрудники Гохрана и следователи  пришли к Гершензону домой, то с удивлением обнаружили  только остывший труп ювелира. Никаких следов  насильственной смерти обнаружено не было.

   Молодая советская  республика остро нуждалась  в импортных товарах доставляемых  морскими  судами. А  по сему было принято  решение  строить железную дорогу от Севастополя в центр России,  дорога должна была  пройти  через маленькое богом забытое  селение со странным названием Ола́мрта́-Аблам.

  Демобилизованные  парни  с комсомольским  задором и упоением  рыли землю  для  железнодорожной  насыпи , как  назло им попался  старый  пересохший колодец. Иван Ефремов  путеец из Питерских сказал:-«Если его  очистить, то можно  обеспечить  стройку хорошей  колодезной, а может быть даже и артезианской водой.»

  Слово  «Артезианская»  было не  знакомое, но пить  хотелось очень,  да и возможность  испить неизвестной  воды   удваивал  силы. Из колодца   потянулись  ведра с песком и глиной, воды  все  не было, вдруг  в  одном  из ведер что-то блеснуло и на землю шлепнулась какая-то буржуйская  цацка. Всем гуртом  было принято  незамедлительно  решение. Камни  разделить  по братски, своим  бабам и шмарам   в подарок. Они эти  побрекушки  дюже любят, а работу продолжить, вода  нужна всем. Через час другой, песок  стал  мокрым, а затем  появилась и вода,  чистая  холодная, артезианская или нет, но  очень вкусная и совсем не соленая.

Наутро  большинство из  бригады, работающей у колодца  на работу не вышла, к вечеру скончался  путеец Ефремов. Прибывший доктор было дело  стал грешить на  воду, однако ее  пили все, а рвало и мутило только людей Ивана. Вместе  с врачом  прибыл и чекист Понтилеев. Что ж тут гадать, саботажники, они ведь кругом, вот и подсыпали  яду в воду. Однако после детального расспроса  болезных, изнывая  от  крымской  жары, чекист  и сам не заметил, как  выпил ковшик другой  студеной колодезной водицы. И ничего, даже расстройства желудка не подхватил. И  врач  водицы  испил  и он не помер, ну тут дело понятное, врачи они завсегда воду  спиртом дезинфицируют. Понтилеев  в очередной раз  расспрашивал, что да как происходило у колодца. Молодых ребят  тошнило, кто-то еле  держался на ногах, а кто-то ничего  уже почти оклемался. Тут-то и проболтались они про камушки и  оправу золотую. Понтилеев, все  найденное незамедлительно конфисковал, как полагается, составил опись,  рассматривая   игру граней  уже  вечером  у костра. Он был несказанно рад тому, что  может  под предлогом  доставки ценного груза  отбыть  в областной  центр и покинуть это жуткое место.

В Симферополе, чекист  как полагается  все сдал,  получил благодарность и продовольственный  паек и два дня отпуску. Больше  его  никто  в городе  не видел. Лишь спустя неделю,  какой-то селянин  привез труп  чекиста в кожанке. Похоронили  немедля,  в городе начинал свирепствовать тиф.

         В середине 20-х годов годах Гохран издал четыре выпуска иллюстрированного каталога «Алмазный фонд СССР». С целью привлечения покупателей издание было переведено на английский, французский и немецкий языки и распространялось в Европе.