Проклятое дитя

Во мраке, словно лилия из темной листвы, появилось вдруг прелестное личико Габриеллы, но тотчас она отшатнулась, увидев группу насмешливо улыбавшихся дам, уже осведомленных о «любовных шашнях» Этьена. Старый герцог, онемев от неописуемого бешенства, стоял мрачнее грозовой тучи, черным пятном выделяясь на фоне блистающих богатых нарядов трех придворных дам. Любой отец задумался бы, выбирая между жизнью сына, продолжателя рода, и неравным браком, но в этом старике вмиг вспыхнула привычная свирепость, с которой он разрешал все трудности человеческой судьбы. Он выхватил на всякий случай шпагу, как единственное знакомое ему средство разрубать те гордиевы узлы, что завязывает жизнь. От злобы мысли мешались в его голове, натура деспота взяла верх надо всем. Дважды его уличили во лжи, и кто уличил? Ненавистный сын, которого он проклинал тысячу раз, и проклинал в эту минуту больше, чем когда-либо, ибо это хилое существо, достойное презрения и бесконечно презираемое им, восторжествовало над непререкаемым доселе могуществом герцога д'Эрувиля. Он уже не был человеком, не был отцом: лютый тигр вышел из своего логовища, где он прятался. Казалось, помолодев от жажды мести, старик с ненавистью устремил тяжелый взгляд закоренелого убийцы на чету двух прекрасных ангелов, слетевших на землю.

— Так околевайте оба! Сдохни, поганый недоносок, позор рода моего. Подыхай и ты, нищая распутница, змея, отравившая своим ядом мой дом.

Свирепое это рычание наполнило ужасом две светлые души. Увидев меч, занесенный широкой дланью герцога над головой Габриеллы, Этьен упал бездыханным, Габриелла хотела подхватить его и рухнула мертвой вместе с ним.

Старик в бешенстве захлопнул дверь и сказал девице де Гранлье:

— Я сам женюсь на вас!

— А что ж, вы еще молодец! У вас будут прекрасные дети, — сказала графиня на ухо старому герцогу, служившему при семи королях Франции.

Париж, 1831—1836 гг.