Проклятое дитя

С этими словами, под подозрительными взглядами обоих властителей, Черный положил на стол еще два свитка.

— Здесь условия для двух ваших семей, не касательно ваших государств и народа.

— Об этом не шло речи, — подозрительно протянул Алиман, принимая свиток и пробегая его глазами.

По мере прочтения, во взгляде императора сверкнули злость, гнев, ярость, но как-то вмиг не осталось и следа от каждой этой эмоции, сменившись лишь усмешкой на тонких губах и блеском в глазах, когда он поднял взор на человека напротив. В нем, в этом взоре, сияло довольство и даже превосходство, насмешка и злоба. Подозрительно прищурившись, Тамир взял второй такой же свиток. И он не позволил себе скрыть все, что вскипело в нем, едва он прочел условия очередного соглашения.

— Не вижу смысла, — презрительно скривился человек, пренебрежительно отбросив свиток на стол. — Этому союзу не бывать никогда.

— Почему Вы так уверены, Ваше Величество? — полюбопытствовал Черный, взглянув на короля.

— Хотя бы потому, что я не обязуюсь выполнить его условия! — рыкнул Тамир. — Я никогда не отдам свое дитя на растерзание этому зверю! — и он со всей горевшей ненавистью посмотрел на совершенно спокойного императора, который лишь усмехался.

А человека смущала эта усмешка — слишком хорошо он знал своего противника, чтобы не понимать, что за этим изгибом губ скрывается коварство.

— И потом, — позволил себе расслабленно хмыкнул Тамир. — У меня нет дочерей для принца Кассиана. У меня нет их в принципе, лишь сыновья.

— Вы еще молоды, — спокойно произнес золотоволосый юноша, мягко глядя на человека.

— Значит, я сознательно больше не позволю своей жене зачать, дабы не допустить подобного союза!

— Вы слишком жестоки к своей супруге, — насмешливо протянул Алиман. — Но меня этот договор устраивает. Хотя бы потому, что его гарантом будут драконы. Это убережет меня от Вашей подлости, которая способна обойти Договор о Мире между нами.

— Ваше коварство так же не знает границ, император! И мне куда больше стоит опасаться Ваших интриг! — резко ответил Тамир.

Они смотрели исключительно друг на друга, не замечая, как напряженно и ожидающе на них смотрят все вокруг. Они были в эпицентре, и каждый из присутствующих гадал, чем же закончится это нескончаемое противостояние и закончится ли вообще.

— Я повторюсь — мне нравится этот договор. И я готов его подписать и даже пойти вам на уступки — исключительно ради вашей несчастной супруги, — язвительно и иронично, произнес Алиман, рассеяно вертя в руках Перо Правды. — Ваша вторая дочь для моего принца. И в конце концов признайте, что вы просто боитесь — ведь, насколько я знаю, королева Рабия уже в положении.

Король Тамир лишь гневно прищурился, пылая от ярости и ненависти к этому существу. Но он сам пошел на этот мир, у него были на это причины. И пусть страх присутствовал так же, понимание ситуации заставляло его идти на компромисс.

— И так уж и быть, даже если Ваша жена родит Вам дочь, она останется при вас. А если сын — у вас еще будет шанс навестить покои своей королевы.

Насмешка так и сквозила в словах императора. Он не отказывал себе в удовольствии показать собственное преимущество в силе и способности к проявлению мягкости всем окружающим, что, несомненно, было ему лишь на руку, и несколько очерняло извечного врага, ведь в головах всех присутствующих сейчас создавался отнюдь не привлекательный образ соперника.

И Тамир понимал это. Понимал, как выглядит со стороны, проявляя излишнее упрямство даже тогда, когда ему шли на весьма значительные уступки. Это не красило его в глазах окружающих. А ведь ему было важно их мнение. Почему? Да ведь это не последний договор о мире и союзе. Это только начало. Им всем, каждой расе и народу, еще понадобится много лет для урегулирования куда менее весомых, но не менее значительных вопросов. Это договора и о торговле, и он помощи, и о политике и многом-многом другом, что не вошло в Великий Договор о Мире и Союзничестве.

— Я не трус, — содрогаясь от ярости, прошипел Тамир, наклоняясь вперед, опираясь руками о камень и подаваясь к императору всей своей злобой.

— Докажи, — почти по-детски провокационно ответил Алиман, с точностью повторяя его действия и оказываясь с ним лицом к лицу на расстоянии нескольких сантиметров.

Наблюдавший за всем молча Красный, лишь глаза закатил, глядя на лепет этих двоих. Но молчал под укоризненным взглядом Золотого — фыркал, да и только.

— Хорошо, — вдруг прищурился Тамир, не менее хищно, чем оборотень, кривя губы в усмешке. — Я подпишу и этот договор. Но если выполню его условия, что под большим вопросом, лишу чести весь мой род!