Проклятия по контракту

— Я за него готова жизнь отдать, а вы говорите о какой-то гордости! — Она улыбнулась. — Не можешь остаться любимой, надо стать необходимой. Вот я и придумала эту фирму «Амортпрок». — Снова улыбнулась. — Вы так искренне удивляетесь… Да-да, это я придумала, я!.. Я не замешана в этой деятельности — я её замесила. И действую, и руковожу, но всё это за кулисами, а на сцене он, мой любимый петушок, раздувает перья и принимает аплодисменты.

Борис не сразу пришёл в себя от её откровения.

— Что вас заставляло идти на это? — спросил он после паузы.

Она спокойно объяснила:

— Иногда, когда у него появлялся просвет между очередными романами, он и со мной соглашался переспать пару ночей — бросал косточку, как собачке, за преданность.

— И вы этим довольствовались?

— Больше того, я была счастлива… Но вам, простите, ментам, это, конечно, кажется диким, противоестественным, непонятным, потому что… потому что… потому что…

Запнулась, увидев, как Борис, приподняв Тину, осторожно и нежно, уложил её поудобней на диване и заботливо накрыл пледом.

Яна внимательно наблюдала за всеми его движениями, всё поняла. Грустно усмехнулась.

— Н-да, вот этого я не усекла… Псевдомуж оказался истинным… Тут вы меня переиграли.

— За это и выпейте. — Борис налил ей полный фужер лимонада. — Пейте, пейте, не заставляйте меня применять силу.

Яна опять усмехнулась.

— А знаете, я начинаю вас уважать. За ваше здоровье, майор! — осушила фужер до дна и прилегла на диване. Борис подошёл и защёлкнул на её запястьях наручники.

— Зачем? — спросила она. — Я ведь сейчас засну.

— Это, чтобы к вам не приходили дурные сны. И чтоб я был спокоен.

Затем вытащил из-под водонепроницаемого костюма мобильник и набрал номер.

— Капитан Приходько? Да, я. Всё в порядке. Иду на палубу. Как только услышите выстрел — жмите на перехват. Открыто, уже не маскируясь. Спасибо, постараюсь!

Спрятал мобильник, взвёл курок пистолета, вышел из каюты и на цыпочках поднялся по ступенькам. Детина по-прежнему стоял за штурвалом, спиной к Борису, поэтому его не заметил. Борис поднял пистолет и выстрелил в воздух.

Детина резко повернулся, увидел незваного гостя и заорал:

— Ты кто такой?.. А ну, ныряй к нехорошей маме!.. Сейчас башку прострелю!..

Он нагнулся и достал сумку, в которой, очевидно, было оружие. Но вынуть его не успел: Борис снова выстрелил и сумка выпала из рук рулевого.

Детина замер.

— Братан, ты что, офанарел?

— Стой смирно и слушай меня внимательно. Как тебя зовут?

— Ашот, — отрапортовал детина.

— Фамилия?

— Иолчан.

— Так вот, Ашот Иолчан, ты попал в неприятную историю: хозяин яхты — преступник. Я — следователь из Москвы, мы ловим всю их шайку. Видишь вон тот милицейский катер? — Детина повернул голову в сторону, куда указал Борис, и кивнул. — Это за тобой. Не знаю, служишь ли ты у него давно или он тебя нанял временно, в любом случае ты замаран. А теперь слушай очень внимательно: для тебя спасение, если б ты был нанят только на эту поездку и ничего о своём хозяине не знал — дарю тебе этот шанс, если будешь себя хорошо вести. Ты меня понял?

— Спасибо, братан! — Детина быстро разобрался в ситуации. — Я всё понял. Армяне умный народ. Очень умный!.. Знаешь, как говорят: там, где прошёл армянин, даже еврею делать нечего! Мне всё ясно: я не телохранитель, я — простой моряк, которого наняли довести яхту до Анталии. А больше я ничего не знал, не знаю и знать не хочу… Я всё правильно понял?

— Да. Но ещё правильней будет, если ты повернёшь яхту к берегу.

— Уже!

И Ашот резко крутанул штурвал на сто восемьдесят градусов. Через несколько минут к яхте пришвартовался милицейский катер.

Гостеприимная Одесская милиция поселила их на Приморском бульваре, в гостинице Лондонская.

Капитан Приходько, который вместе с ними осуществлял операцию перехвата яхты, убеждал:

— Здесь каждый глоток воздуха целебный — это единственное, что пока у нас ещё бесплатно.

Потом он повёз их в какой-то маленький ресторанчик и угостил прославленными одесскими жареными барабульками. Во время трапезы поинтересовался:

— Вот у вас в Москве уже не милиция, а полиция — какие-то перемены произошли?

— Конечно, — ответил Борис, — появилась буква «п».

Когда возвращались, уже стемнело. Войдя в номер, Тина сразу бросилась в ванную.

— Отмоюсь от общения с Яной.

Борис скинул туфли, выпрыгнул из брюк, расстегнул все пуговицы на рубашке и бросил её на кресло. В номере было спокойно и уютно, светился только один торшер у кровати. Борис физически ощутил, как из всех его пор просачиваются и исчезают накопленные за все эти дни напряжение и усталость.

Он распахнул окно. За окном открылось что-то нереальное: небо, обшитое чёрным бархатом, с прорезанными дырками для звёзд; Луна напоминала всё тот же румяный колобок, но теперь он был разрезан пополам: как будто половину съели, а половину оставили на потом…

А под окном — ярко освещённый Приморский бульвар, заполненный веселым гомоном, и каштаны, украшенные гирляндами острот и песен…