Проклятие волков. Век нерешительности. Рассказы

— Ну… Компания производит продукт, обладающий стоимостью. Продукт, который можно продавать.

Она презрительно засопела.

— Мы вышли за рамки подобного определения: то, что любые достаточно компетентные люди по соглашению считают стоящим зарплаты в обмен на совершаемое действие.

— Боже, — охнул Чарлз Форрестер.

— И Тайко был здорово удивлен твоим поведением. Чарлз. Не знаю, рассержен он или нет. Но я не стала бы рассчитывать на его вакансию.

— Возможно, — мрачно согласился Форрестер, с сожалением размышляя об упущенной возможности.

— Человек Форрестер!

Голос инджойера был словно звонок будильника, пробудившего Форрестера ото сна. Несколько мгновений потребовалось для осознания голоса, и он вышел из состояния раздумий. Затем сказал:

— Одну минуту, машина. Эдне, если я понял правильно…

Но она торопливо и смущенно прервала его.

— Чарлз, дорогой, лучше выслушай сообщение.

— Человек Форрестер! Приоритетное уведомление о личном визите!

— Ага. Но, Эдне…

— Чарлз, — сказала она, — выслушай. Или… не стоит. Я скажу все сама. — Она посмотрела на руки, избегая его взгляда. — Полагаю, следовало рассказать обо всем заранее. Скорее всего, это Хайнци.

— Хайнци? Марсианин? Тот самый…

Она сказала извиняющимся тоном:

— Я вызвала его, дорогой Чарлз. Тебе лучше пригласить его войти.

Глава 7

Когда Форрестер оказался лицом к лицу с Хайнцлихеном Джурой де Сыртисом Майджором, он почувствовал, что находится в состоянии «будь готов ко всему». Что на самом деле означало, что он не был готов ни к чему. Он не знал, чего ожидать. Сердце заколотилось, руки задрожали. Даже Эдне оживилась. Она наблюдала за ним с большим интересом, а руки что-то вытащили из инджойера. Транквилизатор? Нет, скорее стимулятор, заключил Форрестер. Что бы это ни было, она закинула его в рот и проглотила, а уже затем произнесла:

— Привет, Хайнци. Заходи. Полагаю, вы встречались ранее.

Форрестер посмотрел на нее и сразу перевел взгляд на Хайнцлихена. Его рука потянулась вперед, остановилась, он забалансировал на цыпочках, наполовину приготовившись к рукопожатию и наполовину — к атакующей позе карате.

— Да, мы как-то тут встречались. И не один раз, а слишком часто, черт побери!

Хайнцлихен вошел в комнату, дверь автоматически закрылась. Он остановился и вперился в Форрестера, словно в музейный экспонат. Эдне забавлялась с освещением, и красные с желтым пятнышки рассыпались по лицу марсианина. Они подходили его личной цветовой гамме. Он был высоким и толстым мужчиной с рыжими волосами; коротко постриженная рыжая бородка закрывала почти всю поверхность лица, за исключением носа, губ и глаз. Из-под этакой маски шимпанзе он внимательно изучал Форрестера, задумчиво теребя бороду, оценивающе глядя на руки, тело, положение ног, а затем, как бы подводя итог увиденному, кивнул. Переведя взгляд на грудь Форрестера, он ткнул в нее пальцем и объявил:

— Вот сюда я убью тебя. Сюда. В сердце!

Форрестер резко выдохнул через нос. Что-то щипало внутри.

Форрестер почувствовал выброс адреналина в кровь. Он открыл рот, но Эдне успела вставить слово первой.

— Хайнци, дорогой! Ты ведь обещал!

— Обещал? Что обещал? Я обещал поговорить, вот и все. Так давай говорить.

— Но Чарлз не понимает положения вещей, Хайнци. Присядь и выпей.

— Конечно, я выпью. Выбери на свой вкус,только повкусней и побыстрей. У меня всего несколько минут. — Он обернулся к Форрестеру. — Ну? Желаешь побеседовать?

Форрестер ответил воинственно:

— Ты, черт возьми, прав. Я хочу побеседовать. Нет, Эдне. Выпивку не надо. Вот что… — Он запнулся в трудных поисках точной формулировки мысли. — Мне небезынтересно узнать, какого… дьявола ты собрался убить меня?

Вопрос сбил марсианина с толку. Он беспомощно взглянул на Эдне, потом посмотрел на Форрестера.

— Какого Пота я знаю, — ответил он. — На вечеринке ты наступил мне на ногу… Но, по большому счету, ты мне не нравишься. И почему ты задаешь подобные вопросы?

— Почему? Речь идет о моей жизни.

Марсианин проворчал:

— Дорогая, мысль встретиться действительно оказалась неудачной. Я ухожу. Чем больше я смотрю на этого парня, тем меньше он мне нравится.

Но Эдне уже взяла его за руку.

— Пожалуйста, Хайнци. Возьми. — Она подала бокал с пенящимся оранжевым напитком; бокал напоминал емкость для бренди с пустотелой ножкой. — Чарлз только что вышел из замороженного сна. И, боюсь, он медленный ученик.

— Это его дело. А мое дело убить его.

Марсианин хоть и сердился, но бокал взял. Девушка явно перехватывала инициативу.

— Да. Но, Хайнци, дорогой, какое тебе удовольствие в том, что ему ничего не известно?

— Триммер! — проворчал Хайнцлихен. — Возможно, удовольствие именно в этом. Я убежден, что мы теряем многие несомненные ценности, когда убийство совершается по правилам.

— Ладно, Хайнци. Возможно, ты прав. Но есть и такое понятие, как честная игра. И я убеждена, что Чарлзу не известны все его права.

Марсианин покачал головой.

— Это тоже не мое дело. У него есть инджойер. Он узнает через него все, что захочет.