Проклятие волков. Век нерешительности. Рассказы

— Показательно, — с некоторым недовольством произнес Хара. — Будь любезен постоянно держать в мозгу следующее: во-первых, я в некотором роде отвечаю за тебя; во-вторых, ты абсолютно не ориентируешься в окружающем мире. Я прослежу, чтобы ты получил новый экземпляр книги. Прочти ее, а завтра мы снова встретимся здесь. Сейчас у меня много работы. На выходе загляни в кабинет выписки и забери вещи.

Он проводил Форрестера до двери, повернулся, но затем остановился, вспомнив:

— Кстати, Эдне Бенсен передавала тебе наилучшие пожелания. Милая девушка. Ты нравишься ей, — сказал он и закрыл дверь.

Закончив процедуры и пройдя через кабинет выписки, Форрестер получил белую папку, на которой золотыми буквами было напечатано его имя.

В ней находились четыре документа: медицинская карта, тонкая в бронзовом переплете книга, на которой светящимися буквами было написано:

«Ваш путеводитель по 26-му веку» (адаптировано для 1979–1990 годов).

Третий документ явно предназначался для юридических целей. По крайней мере, прилагаемый к нему лист из плотного голубого материала напоминал повестку в суд. Форрестер вспомнил, что во время лечения доктор упоминал о каких-то неприятностях. Текст действительно намекал на неприятности, хотя слова выпадали из общего контекста или были совершенно ему непонятны.

«Чарлз Далглейш Форрестер, незадействованный, незаявленный, пришедший, тридцати семи лет, безработный в ожидании, принимает поздравления и находится под присмотром. Требование: присутствие на слушании совпадения, час 10.75, день 15, месяц 9…»

Он с отвращением почуял запах ненавистной юридической тарабарщины. Весь лист из голубого материала был испещрен мелким, едва разборчивым угловатым почерком, сопоставимым со шрифтом на чеках, заключил Форрестер, а затем осознал, что самостоятельно не в силах вникнуть в суть документа.

На документе стояла дата: по прикидкам Форрестера, указанный срок наступал через неделю с небольшим; он с облегчением отложил его и приступил к изучению последнего документа в папке.

Финансово-отчетный документ. К нему прилагалась металлическая пластинка с нанесенными угловатыми буквами, которую Форрестер определил, как чек.

Он любовно провел по пластинке пальцами, но цифры озадачили его. Чек на сумму 231 057 долларов и 56 центов был выписан на его имя.

Форрестер попытался сложить чек пополам, но тот разогнулся, как пружина, и восстановил прежний размер. Форрестер сунул чек в карман. Он был озадачен — куда подевались двадцать тысяч долларов? В процентном отношении к общему богатству сумма казалась незначительной. И он благодушно смирился с собственным объяснением, что данное общество, подобно всем обществам до него, имеет систему налогообложения. А двадцать тонн как некий «воздушный» вступительный взнос он мог себе позволить.

И, почувствовав себя увереннее, Форрестер вышел на солнце и огляделся.

День близился к вечеру. Солнце висело справа от Форрестера. Голубая полоска воды тянулась слева. Сейчас он смотрел на остроконечную массу городской застройки с южной стороны.

Над головой пролетел аэрокрафт. В кабине Форрестер заметил какое-то движение. Блики солнца играли, отражаясь от металла и стекла. Несмотря на дневной свет, город постепенно насыщался неоново-флуоресцентным свечением.

В Шогго, как выяснил Форрестер, обитало по меньшей мере десять миллионов жителей. Здесь располагались и театры, и карточные клубы, и дома, где каждый мог найти себе друга или любовницу. И даже врага. Где-то в городе обитала и девушка, целовавшая его прошлой ночью, — Тип? — и пытавшийся убить его спятивший марсианин со своей бандой.

Но где?

Форрестер не знал, откуда начинать розыск. Живой, здоровый, с четвертью миллиона долларов в кармане, он ощущал себя на обочине жизни. Он стоял на поверхности планеты с населением в семнадцать миллиардов активно задействованных человек, и, по меньшей мере, вдвое большее количество спало в медленном холоде гелиевых ванн; а Форрестер чувствовал себя в полном одиночестве.

Висящий на поясе инджойер заговорил:

— Человек Форрестер. Вы прослушаете поступившие сообщения?

— Да, — расстроенно согласился Форрестер. — Сейчас. Подождите.

Он вытащил из пачки последнюю сигарету, прикурил, потом смял и выбросил пачку. Форрестер размышлял. Получив в собственность инджойер, он почувствовал себя обладателем кувшина с джином и трех желаний. Быстрота и четкость ответной реакции устройства обескураживала его. Он ощущал, что инджойер требует от него равноценной уверенности и четкости, к коим Форрестер не был готов.

Печально улыбнувшись самому себе, он признал неловкость положения, в которое поставило его говорящее радиоустройство, начиненное безликими транзисторами и ферритовыми сердечниками.

Через некоторое время он все же ответил:

— Послушай. Я думаю, что мне следует танцевать от печки, вернуться в номер и начать весь путь сначала. Как мне лучше и быстрее добраться туда?