Проклятие терний

‒ Очень нужен.

Солнце уже почти село, когда я замечаю наездника, пересекающего узкий мост вдали. Его силуэт движется на полной скорости.

На таком расстоянии непонятно, едет он на коне или на олене, но маловероятно, что это может быть кто-то другой.

Я потратила большую часть дня, стоя у окна в ожидании, когда появится Рев. Его возвращение значило бы очередную неудачу. Хороший друг не должен этого хотеть.

В итоге, когда я вижу силуэт, похожий на него, часть меня приходит в ужас. А другая испытывает облегчение.

Ну, я никогда и не говорила, что я хорошая.

Бросаюсь к пещерам и, начиная спуск по тёмным туннелям, слышу грохот, эхом отражающийся от стен. Остаток пути преодолеваю бегом, пока не оказываюсь у огромных дубовых дверей ‒ центрального входа в замок. Тени танцуют в оранжевом свете факелов. Я останавливаюсь при виде широкоплечего фейри, разбивающего основание факела о пол. У меня перехватывает дыхание, сердце стучит в груди.

Рев здесь. Он в безопасности. Но ярость, исказившая его лицо, подсказывает мне, что он совсем не в порядке.

Он хватает уже разломанную железку и швыряет в стену, рыча с каждым выдохом, словно пытаясь сдержать всхлипы. Он яростно пинает обломки, всё ещё смеющие держаться вместе.

‒ Рев, ‒ зову я, но мой голос теряется в лязге металла. К факелу присоединяются другие предметы: книга, разбитая ваза и цветы, стоявшие в ней, а теперь разлетевшиеся по полу.

Я бросаюсь к Реву и выхватываю золотую статуэтку гнома из его рук. Он пытается забрать её обратно с жутким оскалом. Его глаза почти полностью чёрные.

‒ Прекрати, ‒ требую я. Его тёмные глаза находят мои. И я понимаю, что он нашёл новую цель, в ту же секунду, когда он хватает меня и ударяет об стену. Его дрожащая ладонь сжимает моё горло, а нос оказывается на расстоянии пары сантиметров от моего.

Я вздрагиваю, но не сопротивляюсь.

‒ Рев, ‒ выдыхаю едва слышно. По крайней мере, он перестал крушить декор замка дружественного нам двора. Его хватка ослабевает, а дрожь усиливается, в глаза возвращаются краски. Гнев сменяется болью, и для меня это как нож в сердце.

Мне безумно хочется узнать, что же сегодня случилось. Почему его не было так долго? На его олене дорога до стены и обратно занимает всего пару часов. А его не было двенадцать. Что же произошло за это время?

‒ Ты не ранен? ‒ спрашиваю я тихим, но в то же время напряжённым голосом.

Он моргает, в его взгляде появляется узнавание. Глаза всё ещё налиты кровью, но уже виднеется серая радужка. Он отдёргивает ладонь от моего горла и отступает назад.

Я сглатываю.

‒ А что могло меня ранить? Там не с чем сражаться! ‒ орёт он, раскинув руки. ‒ Нет врагов, которых можно было бы убить. Нет загадок, которые можно было бы решить. Там нельзя сделать НИ-ЧЕ-ГО! ‒ он переворачивает ещё один столик. Декоративные мелочи Обваливающегося двора падают на пол, разбиваясь. Я морщусь.

Он снова разворачивается и прижимается лбом к каменной стене. Всё его тело содрогается от всхлипов. «Чёрт», ‒ думаю я. Глаза наполняются слезами, когда меня охватывает то же чувство безнадёжности ситуации. Что я могу сделать? Чем помочь? Как это исправить?

Вряд ли я могу что-то изменить…

Позади меня раздаются шаги. Прибегает стражник и ошеломлённо разглядывает устроенный Ревом погром.

‒ Можете позвать сюда Тьядина? ‒ прошу я.

Стражник окидывает взглядом фойе и смотрит на меня. После чего кивает и убегает обратно по коридору. Надеюсь, Тьядин поможет нам убрать здесь всё, пока дело не дошло до дипломатического скандала.

Рев кричит от бессилия и ударяет кулаком по каменной стене. Я слышу жуткий хруст и замечаю кровь.

Бросаюсь к нему, перехватываю его руку, когда он снова заносит её для удара, и выкручиваю. На этот раз я толкаю его к стене, разворачивая лицом ко мне. Одной рукой держу его окровавленное запястье, а другую прижимаю к груди.

‒ Прекрати! ‒ снова командую. ‒ Понимаю, тебе больно, но ты должен остановиться.

Мой голос надрывается, нижняя губа дрожит. Я достаточно сильна, чтобы не дать ему покалечить себя, но видеть его в таком состоянии… невыносимо.

Ненавижу себя за то, что надеялась на его возвращение сегодня. Какая же я эгоистка!

Знала ведь, как важна для него эта миссия, но, как дура, не хотела его потерять.

Грудь Рева вздымается и опускается под моей ладонью. Его глаза, полные боли, не отрываются от моих.

‒ Рев, что произошло? ‒ шёпотом спрашиваю я. Его лицо перекашивается, плечи опускаются, он утыкается носом мне в шею.

Я стараюсь не обращать внимания на дрожь удовольствия, прокатившуюся по телу, когда я ощутила его дыхание на своей коже… Это не самые лучшие обстоятельства, чтобы возбуждаться, Кей.

Его плечи дрожали от сдерживаемых рыданий, он буквально свалился на меня. Мы упали вдвоём на пол одним большим комом из слёз и конечностей.

Я больше ничего не говорила. А что тут скажешь?

Мне знакомо это чувство. Я уже проходила через это… и не раз. Когда ты на самом дне, а всё вокруг вот-вот обрушится на тебя сверху. Когда даже свет звёзд затмевают грозовые тучи, и не осталось ни крупицы надежды.