Проклятие тангеры

– Хорошо. И какой вывод? Ты сказала, что знаешь единственный способ спасти других танго-маньяков.

– Думаю, что знаю. Только они не маньяки. У маньяка есть страсть, его сжигает внутренний огонь. Злой, но огонь! А для некоторых наших тангерос танец – что-то вроде турмозной доминанты…

– Поясни!

– Это термин из психофизиологии. Я сама не до конца еще… Каждый из них боится решать какие-то свои проблемы и бежит от жизни в увлечение танго. Вместо того чтобы направить силу своих эмоций, можно сказать страсть, на отношения с людьми – с женщинами, родителями, близкими, друзьями, детьми, на работу, на обустройство дома, они занимаются танцами.

– Откуда у тебя такая уверенность, что у них были какие-то проблемы, от которых надо бежать?

– Просто версия – из общей психологической эрудиции. Меня другое смущает. Сильные эмоции, будучи подавленными, должны как-то проявляться, прорываться! А их в помине нет. Те, кто, по-моему, принадлежит к категории, скажем так, «тангозависимых», даже в танец вкладывают только старание – не душу! Получается какая-то ложная страсть: холодная, рассудочная.

– Ты сейчас почти убедила меня, что твоих тангеросов не следует спасать. Они вроде как расплачиваются за собственный эгоизм.

– Но разве мы можем позволить злому духу разгуливать на свободе?! А если эта тварь еще усилится и станет пожирать уже тех, кто вовсе не заслужили клейма эгоистов и трусов? А если она выйдет за пределы танго-подвалов и милонг? Мы все, мягко говоря, не безгрешны. Я не хочу, чтобы этот кошмар с улицы Танго набросился на тебя, на моих близких, на меня саму – извини за эгоизм!

Костя промолчал с непроницаемым лицом, стараясь не выдать смущения.

– Так что ты придумала-то?

– Наверное, глупость, потому что я все равно не смогу это осуществить. Ее надо перетанцевать! Она восхитительная партнерша, идеальная. На это и ловит! Мы должны заметить либо ее – по красоте и сложности танца, либо жертву – когда лицо отрешенное, такое осоловевшее. И надо тащить человека танцевать сразу после нее. Во что бы то ни стало! Только, чтобы перебить ее влияние, надо танцевать лучше ее. А я и за год так не научусь. Таланта нет.

– Ты красиво танцуешь! Ты талантливая!

– Если бы! Спасибо, конечно, Костенька… У меня талант – с людьми разговаривать. Без ложной скромности. А танцы – это так, чтоб не чувствовать себя совсем уж неуклюжей…

– А ты станцуй так, как будто разговариваешь! – выпалил Костя.

Он был вознагражден взглядом, полным глубокого удивления, переходящего в восхищение.

– Ну да, – медленно произнесла Ксения. – Парный танец, особенно танго, это диалог. Только я считаю себя в танцевальном диалоге глуховатой и косноязычной. Думаю, что должна только прислушиваться и правильно отвечать. А что, если – как в консультационной беседе: и переспросить – не грех, и подержать паузу, и поделиться своим мнением? Разрешить себе переспрашивать, уточнять, не сразу все понимать… – Глаза ее заблестели. – Я попробую!

И тут Костя с запозданием испугался:

– Ксень, вдруг она разозлится на тебя за то, что отнимаешь жертву?

– Знаешь, за кого я спокойна? – сказала она, не слушая. – За Измайлова!

– Так уверена, что ему не грозит Тангера? С чего бы?

– Он по натуре сухой и холодный. С него просто-напросто нечего взять. И у него неуязвимая позиция. На первом месте – любовь к деньгам. Он эту свою любовь и удовлетворяет, не подавляя и не пряча от самого себя. За Травкина спокойна – как ни странно.

Костя с сомнением хмыкнул.

– По-моему, этот твой нервный, ранимый, художественно одаренный бизнесмен – как раз лакомый кусочек. Весь зажатый-пережатый, а внутри бури бушуют.

– Не такой уж он зажатый! – бросилась Ксения защищать доброго знакомого. – Просто скрытный. Насчет бурь ты точно подметил. У него как раз полно внутренней страсти, но он эту страсть поместил не в танец. В картины, в отношения с Ириной. Он с наслаждением смотрит, слушает, рисует танго, а танцует так, постольку-поскольку.

– Я как-то упустил из виду, – спохватился Костя, – к чему ты вообще-то заговорила о тех, кому Тангера, по-твоему, не грозит?

– Прикидываю, за кем надо будет присматривать в первую очередь, а за кем – вполглаза.

– Может, никто не придет на милонгу или ее отменят? Неужели все эти твои невротичные тангеросы – самоубийцы?

Ксения открыла было рот, но Костя перебил:

– Не говори мне про пакет милонгеро! Единственное мероприятие можно и пропустить, и отменить!

– Посмотрим, кто в итоге дойдет. Но ведь это ничего не решает – даже если милонга не состоится. Тангера-то останется. Ее надо нейтрализовать.

* * *

Лера была нарумянена и напудрена так, что бросалось в глаза. Она сдавленно произнесла:

– Хорошо, что ты здесь! Я хоть с тобой поделюсь!

Наташа похолодела.

– Что с тобой?!

– С Анькой. Она покон… Ну, в общем, свела счеты с жизнью. Она написала мне предсмертное письмо, представляешь? Именно мне! По электронке.

– Может, так, истерика? Еще обойдется? – У Наташи задрожали и голос, и тело.

– Нет. Я же сразу к ней поехала. Я все это видела!!!

– Когда это случилось?

– Вчера утром. Она написала ночью, я прочитала в девять утра.