Проклятие Шалиона

– Но если это правда – тогда совершено преступление, даже хуже, чем преступление. Безжалостное попрание доверия не только рея и самой богини, но и тех, кто поклялся служить и подчиняться им.

«Она видит следствия с обеих сторон! Отлично!»

– Нет, погодите-ка, не так.

– Мы не видели доказательств. Может, совет решил, что они не стоят доверия. Мы не можем этого знать.

– Если мы не видели доказательств, которые видел марч ди Паллиар, мы можем судить о тех людях и делать выводы, опираясь на полученную от него информацию?

– Нет, – отрезал Кэсерил. – Даже обычный лжец может иногда сказать правду, а честный человек при определенных обстоятельствах бывает вынужден солгать.

Бетрис уставилась на него и после короткой паузы спросила:

– Вы думаете, ваш друг солгал?

– Поскольку он мой друг – нет, конечно же, нет, но… его могли ввести в заблуждение.

– Все так запутано, – в отчаянии проговорила Исель. – Пойду помолюсь богине, чтобы она помогла нам разобраться и указала путь.

Кэсерил, вспомнив, что произошло, когда она в последний раз советовалась с леди Весны, и твердо сказал:

– Не нужно просить никакого совета, принцесса. Вы можете непреднамеренно выдать чужой секрет. У вас есть простая обязанность сохранить в тайне все здесь услышанное. Не выдать ни словом, ни делом.

– Но если это правда, это важно! Очень важно, лорд Кэс!

– Тем не менее, нравится вам это или нет, но у нас нет никаких доказательств.

Исель задумчиво нахмурилась.

– По правде говоря, мне никогда не нравился лорд Дондо. Что-то с ним не так. Он странно пахнет, и руки у него всегда такие потные и горячие.

Бетрис добавила с гримасой отвращения:

– Да, и он все время лапает ими, ф-фу!

Перо сломалось в сжавшемся кулаке Кэсерила. Несколько чернильных капель брызнули на рукав. Заметив это, он отложил обломки в сторону.

– Да? – выдавил он, как ему показалось, безразлично-нейтральным тоном. – Когда это?

– О, да все время! На танцах, во время обеда, в коридорах. То есть я хочу сказать, здесь многие кавалеры флиртуют, некоторые довольно откровенно, но он… он давит. При дворе полно дам более подходящего для него возраста. Почему он не пробует свои чары на них?

Кэсерил еле удержался от вопроса, кажутся ли ей тридцать пять лет такой же дремучей старостью, как и сорок, но прикусил язык и сказал вместо этого:

– Ему нужно упрочить свое влияние на принца Тейдеса. Поэтому он пытается обрести расположение его сестры – непосредственно или через ее подругу.

Бетрис облегченно вздохнула.

– Ох, вы думаете, это так? Я чуть с ума не сошла от мысли, что он мог действительно влюбиться в меня. Но если он просто пытается использовать меня ради достижения своей цели, то все в порядке.

Кэсерил еще размышлял над ее словами, когда Исель сказала:

– Он очень странно представляет себе мой характер, если полагает завоевать мою благосклонность, соблазнив мою подругу. И вообще, мне кажется, не следует позволять ему оказывать влияние на Тейдеса. Я хочу сказать, такое влияние… будь оно положительным, разве мы не видели бы уже положительных результатов? Нам нужно, чтобы Тейдес вырос сильным, крепким, с твердым характером, упорно учился и расширял свой кругозор.

Кэсерил снова прикусил язык, едва удержавшись от замечания, что Тейдес, общаясь с Дондо, расширит свой кругозор. В некотором смысле. И в определенном направлении.

Исель продолжала, все больше вдохновляясь:

– Разве не следует Тейдесу изучать основы управления государством? Наблюдая для этого за работой канцелярии, присутствуя на собраниях, слушая послов? А если не управления государством, то хотя ведения военных кампаний? Охота – это, конечно, хорошо, но разве не следует ему изучать военные науки, стратегию? Его духовный рацион, похоже, состоит только из сладостей и совершенно не предполагает мяса. Что за рея можно вырастить таким способом?

«Возможно, такого, как Орико, – слабого и болезненного, который не составит конкуренции канцлеру ди Джироналу в борьбе за власть в Шалионе». Но вслух Кэсерил сказал только:

– Не знаю, принцесса.

– Вот и я не знаю. Откуда мне знать? – она взволнованно прошлась по комнате. – Мама и бабушка наверняка хотели бы, чтобы я приглядывала за ним. Кэсерил, вы можете выяснить хотя бы, правда ли то, что солдат Дочери отправили к наследнику Ибры? Это не может быть такой уж великой тайной.

Тут она была права. Кэсерил проглотил откуда-то возникший в горле комок.

– Я попытаюсь, миледи. Но если это правда, что тогда? Дондо ди Джиронал – это сила, с которой следует считаться, которую крайне опасно недооценивать и к которой необходимо относиться с величайшей осторожностью.

Исель пристально посмотрела ему в глаза.

– И не важно, насколько эта сила коррумпирована?

– Чем более коррумпирована, тем более опасна.

Исель вздернула подбородок.

– Тогда скажите мне, кастиллар, насколько опасен, по-вашему, Дондо ди Джиронал?

Кэсерил молчал. «Может, так и сказать: „Дондо ди Джиронал после своего брата – опаснейший в Шалионе человек“?» Вместо этого он взял новое перо из глиняного стаканчика и начал сосредоточенно затачивать его кончик перочинным ножом. Наконец он проронил: