Проклятие пражской синагоги

– Бабуля, а ты полежишь со мной? – внезапно попросила Саша, когда Александра Константиновна уже укрыла ее большим тяжелым одеялом и собралась погасить свет.

– С чего это? – удивилась она.

– Мне страшно.

– Страшно?

Это было необычно, Саша росла на редкость непугливым ребенком. В этом была заслуга и самой Александры Константиновны: она запрещала пугать внучку ведьмами, домовыми и всеми остальными сказочными существами, которыми обычно пугают непослушных детей.

– Мне кажется, в комнате есть кто-то еще, – шепотом призналась Саша.

– Ну что ты, милая, – Александра Константиновна села на кровать и погладила девочку по задорно вьющимся кудряшкам. – Здесь никого нет, кроме нас, ты же знаешь.

– Правда?

– Конечно, правда. Разве я тебя когда-либо обманывала?

Девочка замотала головой.

– Ну вот. Ты никогда ничего не должна бояться, запомни это.

Александра Константиновна поцеловала внучку в макушку, погасила свет и прикрыла дверь спальни.

Вера и Андрей пришли только в начале одиннадцатого, когда Сашка уже крепко спала. Они принесли большую коробку с праздничным тортом, за которым специально ездили во Всеволожск. То, что продавали в магазинах, Саша не любила, поэтому торт на ее день рождения заказывали у какой-то знакомой подруги Веры с учетом всех пожеланий именинницы.

– Сашка спит? – поинтересовался Андрей, проходя на кухню, чтобы выпить горячего чая и согреть заледеневшие руки: на улице началась уже настоящая зима, со снегом и ледяным ветром.

– Спит, – кивнула Александра Константиновна, с грустью глядя на торт. Наверное, Сашке он понравится.

Она еще немного посидела на кухне с Верой и Андреем, выпив с ними чая с липой, а затем отправилась к себе, но проходя мимо комнаты, где спала Саша, не удержалась и зашла к ней. Девочка, конечно же, давно сбросила с себя одеяло, раскинув в разные стороны тонкие ручки, и видела уже десятый сон. Цветной, яркий, какие часто снятся детям в ее возрасте.

Александра Константиновна улыбнулась, немного постояла, глядя на спящего ребенка, а затем повернулась к тому, кто находился за ее спиной.

– Пойдем, – равнодушным голосом, которого никто никогда раньше у нее не слышал, сказала она. – Теперь я готова.