Проклятие на удачу

— Прошу простить моих слуг, — продолжал Эмрис надменно, — недавно работают. А девочка ошиблась. — Он пренебрежительно махнул на меня рукой. — Мать ее в другом доме служит поварихой, тезка вашей хозяйки. Что же ты, милочка? — Проклятие подошло ко мне, похлопало затянутой в перчатку ладонью по макушке. — Имена слуг на таких табличках не пишут. Дикая она у нас, из провинции.

Слуга понимающе кивнул, рассыпался в приветствиях, предложил нам войти, пока он доложит хозяйке. Как только мы оказались в пестро обставленной гостиной, богатой, но совершенно безвкусной, тихо спросила у Эмриса:

— Откуда вещи? — Я успела разглядеть, что кроме плаща и перчаток на проклятии рубашка, брюки и ботинки.

— Позаимствовал у соседей, на время. Их прачка так неблагоразумно оставила гору одежды на крыльце, котеночка в саду увидела, желтенького…

Эмрис спрятал дымящееся тьмой, лишенное черт лицо в тень капюшона, вальяжно уселся в алое кресло с крупными черными маками на обивке.

— А как же десять шагов? — подловила я проклятие, прикинув, что соседи Кары живут минимум в ста шагах. — Ноль потерял?

— Угу, что с меня взять, десять или сто — почти одно и то же, перепутал. Я же старое проклятие.

— Бедное несчастное? — подсказала я.

— Почему? Счастливое. Лапы появились, крылья заработали, глядишь, так и до нормальных ног доживу.

Проклятие с ногами? А чему я удивляюсь?

— Но согласись, идея была отличной.

— Не забудь потом вернуть вещи.

Идея отличная, но кража — это кража. Какое бы оправдание ты ни придумал.

— Не будь занудой, верну я, верну. Да без этих вещей вы бы до сих пор под дверями прыгали! А так мы здесь и скоро увидим, что за птица твоя вторая приемная мать. — Под капюшоном плаща ярко сверкнули желтые глаза. — Судя по веселеньким цветам, обилию позолоты и бахромы — ворона.

Эмрис не угадал, Кара оказалась павлином. Переливчатое платье со шлейфом, яркие губы, высокая прическа. И знакомое лицо мамы Гленды, милое, мягкое. То, что они с ней близнецы, казалось насмешкой богов.

Кара прошла мимо меня и Кая, величественно кивнула Эмрису, так и не вставшему ей навстречу.

— Кто вы? Зачем пришли? — не церемонясь, спросила она.

— Гости из прошлого. — Эмрис кивком головы показал на меня. — Если желаете, чтобы мы там и оставались, в прошлом, лучше скажите все, что она хочет знать.

Проклятие в своем репертуаре. Но должна признать, по-другому профессиональная фаворитка, как себя называли подобные Каре дамы, не поймет.

— Что ты хочешь знать? — Кара обернулась ко мне.

Смысла представляться, говорить, что я ее дочь, вернее, приемная дочь, я не видела. Зачем?

— Кто настоящая мать вашей младшей дочери? — без реверансов спросила я.

Густо подведенные брови женщины едва заметно дрогнули, она постучала алым ногтем по подлокотнику.

— Виолетты? — наконец-то вспомнила мое имя.

— А у вас их много? — ехидно полюбопытствовала я.

— Официально — ни одной. На самом деле — одна приемная и одна родная, но они больше мне не дочери, я от них отказалась, — без тени смущения ответила Кара. — Покровители не любят дам с детьми. А мой нынешний покровитель вообще не выносит детского визга. Ему по сердцу путешествия, поэтому у него три больших дома.

Вот почему птичка металась над картой — покровитель дамы оказался с чудинкой. Глядя на Кару, я радовалась, что она отдала нас в приют. Упаси боги от такой матери! Сейчас бы сидели с Вейлой в таком же дорогом и безвкусном особнячке, в ожидании, когда очередной глубоко женатый покровитель вспомнит о живой игрушке.

— Кто вам отдал Виолетту? — вкрадчиво спросил Эмрис.

— Да так, одна ненормальная… — пожала плечами Кара.

История моего появления уложилась в несколько предложений. Кара была молода и неопытна. Настолько неопытна (скорее просто глупа), что решила привязать к себе мужчину, родив ему ребенка. Привязать и получать от него деньги. Отец Вейлы привязываться не пожелал, и она осталась с младенцем на руках. Счастливый папочка сбежал, из приличной квартиры грозили выгнать, в неприличную она переезжать не хотела. Тогда она встретила одну ундину с малышкой на руках. Девушка выглядела очень испуганной. Кара разыграла добрую любящую мать и вскоре стала обладательницей кошелька, туго набитого жемчугом, и еще одного младенца, о котором обещала заботиться. Забота, однако, закончилась под дверью приюта.

— Прямо так отдала тебе жемчуг и исчезла? — ядовито переспросил Эмрис.

Кай подозрительно прищурился. Ничего не понимая, я переводила взгляд с одного на другого. Не отдавала? Не хотят ли они сказать, что меня просто выкрали вместе с жемчугом?

Кара закатила глаза, скривилась и раздраженно призналась:

— Хорошо! Я сама взяла жемчуг…

— А младенец? — ровно выговорила я.

Соблазн как следует одарить воровку везением и тем самым познакомить ее с химерами был столь велик, что я сжала пальцы в кулаки. Не опущусь до ее уровня. Ни за что! Я вздрогнула, когда на плечи легли ладони Кая. Твердые, жесткие, они привели в чувство лучше холодного душа. Я выдохнула и, с презрением глядя на Кару, застыла, ожидая ответа.

Женщина недовольно поморщилась.