Проклятие Митридата

Каждая из миниатюрных скульптур пекторали является настоящим шедевром, а в целом она непревзойденное творение неизвестного мастера, жившего в одном из греческих городов-государств Северного Причерноморья или Крыма. Золотая пектораль из кургана Толстая Могила, скорее всего, была создана в начале или в середине IV века до н. э.».

Черепанов задумался… Вряд ли в коллекции Белякова была именно эта пектораль. Зачем ему приобретать вещь, украденную из такого солидного музея? Чтобы тайно владеть ею? Сомнительно. Да и к чему Степан Степанычу так рисковать? Но, самое главное, о краже пекторали нигде не сообщалось, а такой факт не утаишь. Так, может, это был дубликат, который обычно изготавливается для демонстрации в других музеях, так сказать, для подстраховки? Нет, Беляков не стал бы покупать для своей коллекции копию или подделку. Значит, какая-то другая пектораль? Откуда же она взялась?

Чем глубже Черепанов вникал в эту историю, тем больше появлялось вопросов.

Если все это из-за пекторали, рассуждал Иван, то без откровенного разговора со Степаном Степанычем капитану Сидорченко и его ребятам найти убийцу будет непросто. Но и замять дело не удастся – расследование на контроле у прокурора области. Все-таки в Лугани Беляков – фигура во всех отношениях заметная, и из группы Сидорченко выжмут все соки. Иван искренне сочувствовал капитану, понимая, что раскрыть такое преступление всегда очень сложно, практически невозможно.

Конечно, местные вряд ли осмелились бы ограбить Белякова, а тем более убить его супругу. Что ни говори, но в криминальном мире у него остались старые и прочные связи. И хотя официально Степаныч вроде бы отошел от дел, в определенных кругах по-прежнему пользовался авторитетом. Кличку Степа Белый – а в бурной молодости Белякова именно так и называли – многие в родных местах еще очень хорошо помнили. Значит, скорее всего, Белякова ограбили чужие, залетные. А как только унюхали, на кого нарвались, сразу залегли на дно и поминай как звали.

Но самое удивительное состояло в том, что в перечне пропавших ценностей, где были упомянуты даже несколько тысяч гривен, украденных вместе с сумочкой Полины Георгиевны, пектораль вообще не фигурировала. В связи с этим Заборский обратил внимание Ивана на протокол допроса домработницы Беляковых. Некая Виктория Михайловна Сливко, сорока пяти лет, сначала заявила, что видела у хозяйки массивное украшение из золота, но затем изменила свои показания, объяснив, что, мол, имела в виду большое жемчужное ожерелье.

Тем временем ребята из «монтажки» принесли диск с записью юбилейного вечера Белякова. Теперь этот фильм приобретал особое значение – это были последние съемки еще живой и энергичной Полины Георгиевны. Черепанов хотел предать диск Степану Степановичу вместе с соболезнованиями по поводу смерти жены. Ему казалось, что эти кадры будут дороги и Белякову, и его дочерям.

– Ну а сам ты этот фильм хоть видел? – поинтересовался Иван у Заборского.

– Честно сказать, не смотрел, – начал оправдываться тот. – И зачем? Наверняка все там в ажуре: и пафосно, и весело, и… чуть-чуть «со слезами на глазах». Что, наш лучший спец Юрка Каминский первый раз монтирует юбилей? Во времена индивидуальной трудовой деятельности он столько этого добра настрогал, что даже страшно за человечество. Да за такие фильмы он бы давно «Оскара» получил, если бы, конечно, имелась подобная номинация. Тарантино с ним и рядом не стоял – это я заявляю авторитетно, как соучастник раннего творчества данного художника. Так душевно мог бы творить разве что Никита Михалков, и то лишь потому, что мы с ним выросли в одной стране, так сказать, близки на ментальном уровне.

– Тебя, мой юный друг, снова понесло. Остановись!

Черепанов не стал смотреть смонтированный фильм, полагаясь на мастерство своих подопечных, которые его еще ни разу не подводили. Он положил диск в ящик стола с намерением передать его Белякову в ближайшее время. А такой шанс, чувствовал Иван, ему скоро представится, судя по тому, как стремительно развиваются события.

Глава 6 Остерегайтесь скифов!

134—63 до н. э.

Паруса триеры наполнялись ветром. Величавая Гера, венчающая нос корабля, зорко оберегала судно от бурь и штормов. Однако море в эти дни не слишком свирепствовало, и корабль путешественников шел без труда, ведомый твердой рукой кормчего.

Царь Митридат V Эвергет повелел снарядить в Элладу экспедицию под началом Клеарха. О настоящей цели путешествия знал только он один. Остальные же воины и мореходы, составлявшие немногочисленный отряд, полагали, что приближенный к повелителю Клеарх направлен в эллинские земли с дипломатической миссией. Впрочем, это их мало волновало, поскольку вознаграждение, обещанное за быстрое выполнение задачи и возвращение в родные воды, было довольно большим, чтобы не задавать лишних вопросов.

На борту имелось достаточно провизии для столь дальнего перехода, не было нужды и в деньгах, чтобы заполнить трюмы дарами греческой земли и пресной водой, необходимыми на обратном пути.