Проклятие флибустьера

Из дневника Торнтона.

В городе мне не раз приходилось видеться со священником Франсуа Дидьеном, который подолгу своей работы занимался не только делами церкви, но и посещал заключенных в тюрьме, расположенной в крепости. Томас Клайд, который работал в качестве помощника капитана на судне «Луиза», решил сменить свою работу и образ жизни моряка. Он сошел на берег и остался работать в городе, в качестве врач. По его словам, он давно мечтал бросить плавание и заняться любимым делом на суше. Кроме того, он решил завести семью здесь на острове, ведь ему было уже 34 года. Я попросил Томаса навещать раз в два дня моего подопечного Тома и сумасшедшего пирата Гари, находящегося под пристальным надзором двух солдат. Здоровье Тома шло на поправку, через неделю он уже начал принимать варенную и жареную пищу, хотя он, все еще не прочь был съесть сырое мясо поросенка. Что же касается пленного пирата Гари, то на его допросе, в присутствии нашего доктора Томаса Клайда, как врача-психиатра, он стал меньше смеяться и плакать. Его манеры поведения, как заметил Томас, больше напоминали поведение ребенка 6 лет. Он радовался и огорчался, словно малое дитя. Для меня по-прежнему остается загадкой, что же могло произойти тогда 4 месяца назад? Что так могло повлиять на поведение молодого человека? Ведь у пиратов закаленные нервы, и мало что могло напугать их. Томас заметил, что правая рука Гари была в мозолях. Это говорило о том, что его кисти не раз сжимали рукоять меча, и он был правшой.

Я решил провести эксперимент с заключенным Гари. Во время эксперимента присутствовал доктор Клайд. Гари сидел за столом, на котором, под покрывалом, лежали вещи, найденные на таинственном судне. Этими вещами были: маленький сундук, семь статуэток, меч и книга. Гари был в спокойном состоянии. По его внешнему виду, было видно, что он готов с нами играть. Он первым спросил меня:

– Уил, что ты прячешь от меня, за этим покрывалом? – Гари указал пальцем на стол, на котором лежали вещи прикрытые покрывалом. – Ты мне это покажешь?

– Да, Гари. Покажу. Только давай договоримся, если я дам тебе поиграть ими, ты будешь хорошо вести себя?

– Да, Уил. Я хочу играть, – с задором сказал он.

Я медленно снял покрывало со стола. Гари, от восторга, начал улыбаться, он протянул руки к этим вещам, словно дитя к игрушкам. Я надеялся, что эти вещи смогут повлиять на сознание Гари, и к нему придет память. И может быть, он кое-что вспомнит о том, что произошло с ним на судне 4 месяца назад.

– И это все моё? – радостно произнес возбужденный Гари.

Он вел себя словно малый ребенок, который хотел поиграть новой игрушкой. Я видел нескрываемую чистоту его намерений.

– Нет, Гари, ты можешь только поиграть ими, но если ты, что-то вспомнишь, то обязательно скажи мне об этом.

– А, что я должен вспомнить? – удивился Гари.

– Например, если ты уже видел эти вещи раньше, то расскажи нам с доктором об этом.

– А, я понял. Это такая игра… хорошо, – радостно согласился Гари, на его устах заиграла улыбка.

Гари рассматривал статуэтки так, будто видит их в первый раз. Он взял в руки книгу и начал смеяться, когда увидел в ней картинки. На картинках было изображено приношение человеческой жертвы. Затем Гари бросил книгу и вновь вернулся к игре со статуэтками. Он начал расставлять их вокруг себя и разговаривал с ними, как будто они были живыми. Словом, он поступал так, как играл бы шести летний мальчик. Неожиданно, Гари уронил одну из статуэток на пол. Статуэтка с треском разбилась, и из нее выпал небольшой, сложенный в несколько раз листок бумаги. Я поднял этот листок с пола и развернул его. На нем была изображена карта Карибских и Багамских островов, остров Куба и часть материка. На карте были обозначены семь мест маленькими красными крестиками. Эти обозначенные места были как на островах, так и на материке в районе Панамы. Эту карту, я сразу же спрятал, что бы доктор не видел, что изображено на ней. Единственный предмет, к которому Гари не проявлял интереса, был меч. Я решил взять его, но меня остановил доктор Клайд.

– Может, не стоит? Итак видно, что Гари ничего не вспомнил. Он играется с этими вещами, словно видит их в первый раз.

– Да, это верно. Вы правы доктор.

Я положил меч обратно на стол. Гари увидел, что я делаю и потянулся к мечу, отставив статуэтки в сторону.

– Гари осторожней, не порежься, меч настоящий, с ним опасно играть, – произнес доктор, пытаясь остановить его.

Гари взял меч правой рукой. И вдруг, неожиданно для нас обоих, он швырнул меч со страшной силой в сторону, словно у него в руке оказалась ядовитая змея. Гари отскочил в угол комнаты и начал нечеловеческим голосом кричать, будто в него вселился дьявол.

– Нет! Неееет!..

Доктор начал успокаивать Гари, и вскоре, истерические крики заменились плачем и стонами. Эксперимент пришлось прекратить. Все вещи были вынесены слугой из кабинета. Гари отвели в его комнату, где он вскоре заснул. Доктору пришлось дать ему снотворное. После этого, мы с Клайдом вернулись в кабинет.

– Одно можно сказать определенно. Он что-то вспомнил, – сказал лейтенант Торнтон.

– Он вспомнил, что-то ужасное в его прошлой жизни. Возможно то, чего он боится, – произнес доктор Клайд. – Я думаю, что он знаком с этим предметом.

– Еще бы, он же пират. Его правая кисть вся в мозолях. Вы же сами это заметили. Однако для меня остается по-прежнему загадкой, как меч монахов оказался в руках у пиратов? Что связывает пиратов и монахов отшельников?

– Я полагаю, что мы это выясним от самого Гари. Ведь мы стали свидетелями лишь первого всплеска забытой информации мозга. Прошлые события, которые он переживал, все же остались в долгосрочной памяти. А вот короткосрочная память, к сожалению утрачена. Нам нужно его память оттуда достать. Он ведь не младенец 6-ти лет, ему на вид около 30-ти с лишним. Определенно, надо продолжать курс лечения его психики.

– Вы полагаете, что надо устроить ему еще какие-то эксперименты с памятью?

– Нет, напротив. Экспериментов достаточно. То, что он знает какую-то тайну этих вещей – это определенно. Однако подобные эксперименты считаю опасными и преждевременными. Сначала, надо подлечить его нервную систему, иначе он может замкнуться, и тогда мы от него ничего не добьемся. Пусть он отдыхает и живет обычной жизнью, без стрессов. А, когда его состояние улучшиться мы вновь вернемся к нашим экспериментам – для извлечения его долгосрочной памяти тех событий, которые произошли с ним на судне.