Проклятие чародея

Снарп укрылась за уступом скалистого утеса, которых в Гравуле было великое множество. Ее лицо оставалось бесстрастным, взгляд безмятежным. Вытащив из чехла нож с широким лезвием, она ждала слегка приподнявшись на цыпочки. Конечно, в ее походном арсенале были и иные, более изощренные виды оружия, но на этот раз хватит и обычного ножа. Когда из-за выступа показалась конская голова, Снарп нанесла удар. Конь отпрянул, взбрыкнул и рухнул в полном изнеможении. По вороным его бокам стекала кровавая пена, ноги все слабее лягали воздух, в остекленевших глазах уже отражалась не ярость, а недоумение.

Одним ударом ножа Снарп прикончила скакуна, отступив, чтобы не попасть под струю хлынувшей из разрезанного горла крови. С поразительной невозмутимостью Снарп отыскала фонарь, зажгла его и осмотрелась. Первое, что привлекло ее внимание, — это отблеск огня в бусинках глаз ее маленького спутника. По окончании схватки квиббид возник из какой-то норы и прижался к ногам хозяйки. Снарп наклонилась и водворила зверька на привычный насест на плече. Поглаживая одной рукой мохнатую спинку, она вгляделась в ночную темноту в направлении скрытого во мгле Назара-Сина. Теперь ей придется следовать за Рэйтом Уэйт-Базефом и его сообщниками пешком. Ночь была черным-черна, местность незнакома, а каменистая дорога под ногами испещрена рытвинами и выбоинами.

— Завтра, красотуля, — пообещала она вслух, — завтра, чуть только рассветет.

Дул пронизывающий ветер. Снарп вернулась к мертвому коню, достала из седельной сумки тонкое одеяло. Потом отошла к подветренной стороне большого валуна у самой дороги, опустилась на колени и расстегнула тунику. Обнажившаяся при этом правая грудь при всей своей худосочности была вполне обычной формы. Левой же не было вообще. Протянув руку, Снарп издала щебечущий звук, и квиббид проворно вспрыгнул ей на ладонь, свернувшись в клубочек телесного цвета. Прижав зверька к сердцу, она негромко произнесла одно лишь слово — и очертания вдруг стали смазанными, контуры размытыми. Квиббид слился со своей хозяйкой, восстановив ночную симметрию ее тела. Завершив привычный ритуал, Снарп настроилась на сон. Костер она разжигать не стала, просто завернулась в одеяло и растянулась на земле спиной к валуну, положив голову на травянистую кочку. Сон пришел не сразу. Долгое время она просто лежала, и широко раскрытые глаза светились в лунном свете, как блестки слюды.

Девраса разбудил запах жареного бекона. Открыв глаза, он увидел над собой сизоватое небо с бегущими по нему кучевыми облаками. Со всех сторон возвышались исполинские Гранитные Старцы — загадочные монолиты неизвестного происхождения. Неутомимые прохладные ветры Гравуловой пустоши играли среди них в прятки. От лежания на холодной земле у Девраса ломило кости. Как следует отдохнуть ему, увы, не довелось. Беспокойный ночной сон то и дело прерывали тревожные видения. Всю ночь ему чудились белые светящиеся фигуры, и он никак не мог отделаться от ощущения, что это был не вполне сон. Чепуха, конечно, всему виной нервы, слишком буйное воображение или несварение желудка, но уж, ясное дело, не призраки.

«Отрицание человеком сверхъестественного, — писал Гриф Зизун, — знаменует собой величайший триумф Разума над Реальностью…»

Деврас поежился. Что толку валяться, предаваясь зловещим фантазиям? Отбросив одеяло, он поднялся и вышел из отбрасываемой Старцами тени к костру, где уже сидели Гроно и Уэйт-Базеф. Толстые ломти мяса с полосками сала аппетитно шкворчали на сковородке. Кроме того, к завтраку уже были приготовлены поджаренные хлебцы с маслом, чашка разнообразных сухофруктов и чай с апельсиновым ароматом. Очевидно, Уэйт-Базеф предпочитал путешествовать с комфортом. Несмотря на этакое изобилие, Гроно не выглядел довольным и счастливым. Он сидел, ссутулившись и поджав губы, и не отрывал сердитого взгляда от сковороды. Уэйт-Базеф, расположившийся по другую сторону костра, изучал разложенную перед собой большую карту.

— Доброе утро, — поприветствовал его Деврас. Уэйт-Базеф, не поднимая глаза от карты, что-то буркнул в ответ.

— Доброе утро, господин. — Кислого выражения на лице Гроно как не бывало. Он с радостной улыбкой принялся накладывать на металлическую тарелку гигантские порции бекона и хлебцев. — Как спалось вашей светлости? — спросил он, протягивая тарелку.

— Не очень. Дурные сны. — Деврас с легким смятением посмотрел в сторону Гранитных Старцев. — Я чуть было не поверил в легенды, что ходят насчет этого места: в духов, белых демонов и прочую нечисть. Забавно, до чего реальным может казаться сон.

Он ел без особого аппетита.

— А где леди Каравайз?

— Ее светлость еще не почтила нас своим появлением. Не исключено, что вашей светлости предстоит взять на себя смелость разбудить ее. Немало нашлось бы вельмож, которые позавидовали бы вам. — Камердинер с надеждой взглянул поверх очков на своего господина: догадывается ли он, сколь радужные перспективы открываются перед ним? Но нет, Деврас не уловил скрытого намека в словах слуги, и тот лишь сокрушенно вздохнул.