Проклятие

– …а уж уборные в Кельне – не чета нашим вонючим канавам в Васгау, – не умолкала она. – У нас-то в крепости уже хорошо, если не провалишься вместе с гнилым полом в навозную жижу по шейку. – Тут Маргарета подмигнула своей госпоже: – Но, как поговаривают, для вас в скором времени все может поменяться…

Агнес мгновенно насторожилась. Она развернулась и уставилась на камеристку:

– Что ты сказала?

– Э… ну, я имела в виду, что ваш отец заговаривал…

– Ты что, Маргарета, опять подслушивала?

Камеристка буквально съежилась под строгим взглядом Агнес.

– Ну, я… я остановилась перед дверью и услышала, как ваш отец разговаривал с казначеем. Думаю, господин фон Хайдельсхайм – не такая уж плохая партия…

Агнес схватила Маргарету за руку.

– Хочешь сказать, отец и вправду сосватал меня Хайдельсхайму? – прошептала она.

– Э… не то чтобы сосватал… Они… они скорее разговаривали о вашем будущем. А господин фон Хайдельсхайм готов даже отказаться от приданого. – Во взгляде Маргареты проявилось вдруг что-то насмешливое, и губы ее изогнулись в улыбке. – По мне, так вам бы радоваться, что казначей делает вам такое чудное предложение. Я бы на вашем месте…

– Я не выйду за Хайдельсхайма! За этого бледного, пропахшего луком секретаришку… Никогда! Раз уж замужество неизбежно, пускай отец подыщет мне рыцаря или сына наместника! – Агнес резко отвернулась от служанки. – А теперь принеси мне камзол и штаны для верховой езды. Я хочу на свежий воздух!

Маргарета несколько раз втянула воздух, как выброшенная на берег рыба, после чего бесстрастно кивнула.

– Штаны для верховой езды. Как ваша милость пожелает, – произнесла она с подчеркнутым достоинством и покачала головой.

– Раз есть что добавить, говори! – велела Агнес.

– Ну…

Маргарета долго не могла решиться, но потом все же выдала:

– Девушка в штанах – это… это просто неприлично! Да еще этот сокол… Это достойно только мужчин! – Она заговорщически понизила голос: – Вам, наверное, интересно будет узнать, что в Анвайлере люди уже языки точат…

– Боюсь, что твой язык сыграл в этом далеко не последнюю роль.

Агнес стянула расстегнутое платье и осталась стоять посреди холодной комнаты в одной сорочке. Ей захотелось поставить Маргарету на место за ее дерзость, но она отбросила эту мысль. Девушки слишком долго знали друг друга. Кроме того, Агнес опасалась, что Маргарета могла рассказать отцу о ее тайных верховых прогулках. Они заключили между собой негласную договоренность, и в качестве платы Маргарета время от времени позволяла себе подобное обращение.

– А теперь принеси мне уже штаны! – резко сказала Агнес. – Да так, чтобы никто не заметил!

– Сию минуту, ваше высочество.

Не проронив больше ни слова, Маргарета развернулась и, хлопнув дверью, вышла из комнаты.

Агнес зябко поежилась и опустилась на кровать. Кровь стучала в висках. Значит, это правда, Хайдельсхайм не соврал! Отец действительно хотел выдать ее за секретаря. При одной только мысли об этом ей становилось дурно. Агнес обняла себя за плечи, подтянула колени к груди и свернулась калачиком, словно пыталась уподобиться маленькому цыпленку, защищенному скорлупой от жестокого мира. Почему нельзя сделать так, чтобы все стало как прежде? Тогда у нее были сокол, быстрый конь отца, лес и крепость, богатая на истории. Большего ей не хотелось. Но, разумеется, она понимала, что замужества не избежать. Для большинства людей одинокая женщина до сих пор считалась кем-то вроде ведьмы. Кроме того, на что ей жить? Агнес не умела ничего такого, что ее прокормило бы. Без мужа она вряд ли сможет содержать Трифельс.

На мгновение перед глазами возникло лицо Матиса. Но Агнес больно было думать о нем. Это единственный человек, с кем ей действительно хотелось быть. Так было и в детстве, когда они играли в принца и принцессу в подвалах крепости. Каменная глыба служила им алтарем, на который Агнес поставила сорванный кустик дикой розы. Но уже тогда они понимали, что вместе им быть не суждено. Агнес была дочерью наместника, а Матис – всего лишь сыном оружейника…

Девушка задумчиво коснулась золотого кольца на пальце. Кто же мог надеть его Парцифалю на коготь? Она решила и впредь заговаривать о кольце только с Матисом. Люди и без того были о ней не лучшего мнения. А загадочное кольцо, принесенное соколом, лишь добавило бы им повод для насмешек…

Скрип двери вырвал ее из раздумий. Агнес поднялась и кивнула вошедшей Маргарете. Камеристка молча протянула ей камзол и брюки. Она явно еще не простила госпоже предыдущую отповедь.

– Благодарю, Маргарета, – пробормотала Агнес. – Мне жаль, что так получилось. Видимо, слишком много всего свалилось на меня в последнее время.

Маргарета тонко улыбнулась. Она не могла подолгу злиться на Агнес, но все же не удержалась от колкого замечания:

– Вам не за что просить прощения. Тем более у глупой служанки. – она нарочито низко поклонилась: – Хорошего дня, госпожа.