Проклятье восьмого маршрута

— Блин! — вздохнул Влад, понимая, что даже такой эмоциональный человек как Карен без веской причины не может быть настолько взвинченным, — ну, выкладывай, что там у тебя?

— Проклятье, — коротко произнес голос в трубке, — и у меня, и еще у двух десятков человек.

— Не понимаю, при чем тут я? — Метумор действительно не понимал, — обратились бы в СМК.

— Слышь, Владик, это я седня бухал, а не ты, — ехидным голосом напомнил Карен, — так что тебе подобные мысли ни к лицу. Сам посуди, если бы СМК твое могло и хотело это разрулить, за четырнадцать лет оно бы сто раз это сделало.

— Четырнадцать лет? — Влад спросонья «тормозил», что с ним бывало крайне редко, — какие четырнадцать лет? Я ж тебя на этой неделе видел…

— Кому сегодня — а кому четырнадцать лет, — уточнил Терусян, — случаи, они ведь разные бывают.

— Хорошо, — согласился Метумор, — так, что это за проклятье?

— Войти можно — выйти нельзя. И можно годами не хотеть есть и в тубзик не ходить…

— Куда войти? Откуда выйти? Как это — не есть годами? Это как у нежити, что ли? — сыпал Влад вопросами, перебивая собеседника.

— Нет, не как у нежити, — на последний вопрос у Карена нашелся ответ, — нежити ведь тоже питаться надо. Кровь пить, живое мясо есть. Че ж ты, Влад, хоть и ботаник, а тупишь? Такую простую вещь забыл.

— И все-таки я не понимаю, что это за проклятье у вас, — признался Метумор, — так трудно вразумительно объяснить?

— Вот тут ты прав, — согласился чуть подбодренным голосом Терусян, — как говориться, лучше один раз услышать… тьфу, блин! Короче, мы щас к тебе сами подъедем, ты и увидишь.

Короткие гудки в трубке. Карен Терусян не утруждал себя церемониями без крайней для себя необходимости, и Влад успел уже к этому привыкнуть. Но вот новость о том, что «к тебе сами подъедем», его обескуражила. Метумор полагал, и не без оснований, что два десятка человек под предводительством Терусяна невозможно склонить ни к какому совместному действию, кроме пьянки и дебоша с неизменным грохотом музыки на всю улицу. Единственное, что могло бы подвигнуть таких людей навестить его, была отдельная квартира, а, вернее, возможность «тусоваться на чьей-то хате».

Такие люди, по мнению Влада, если и были прокляты, то с рождения и не особо от этого мучились. Другими словами, не радовала его встреча ни с Терусяном, ни с двумя десятками таких как он — особенно, ночью. В такой ситуации оставалось рассчитывать лишь на крепость подъездной двери, а также на свои магические таланты.

Чего- чего, а последнего у Влада Метумора хватало с избытком. Был он магом, что называется, от Света. Обнаружив склонность к магии еще в детстве и начав интенсивно развивать эту свою сильную сторону, Влад смог сделать свое первое полноценное магическое изделие еще в школьные годы — в классе, эдак, в восьмом. Соответственно, юному волшебнику пришлось пожертвовать кое-какими развлечениями, традиционными для ребят его возраста. Игрой в футбол во дворе, например.

Вопреки распространенному стереотипу, отличником в школе, тем более, медалистом, Метумор так и не стал. Более того, он, не стесняясь, делил общеобразовательные предметы на «любимые», «терпимые» и «все остальные». Успевая на «отлично» по первым, вытягивая на твердую «четверку» по вторым, по «всем остальным» Влад имел совершенно непредсказуемые оценки. Соответственно, аттестат его был пестрее ягуара, что нисколько не помешало поступить на магфак главного ВУЗа Вандербурга.

К тому времени Метумор уже профессионально, хоть и не вполне легально занимался магией, что обеспечило ему стабильный и неплохой заработок. Подобная трудовая деятельность, кстати, не имела ни малейших отрицательных последствий для успеваемости, ибо учеба на магфаке давалась Владу как добыча дракону. Зато приличные заработки позволили, презрев общагу, пусть и вскладчину с отцом, преуспевающим охотником, приобрести отдельную квартиру. И не в какой-нибудь бетонной коробке, а в одном из старинных домов исторического центра Вандербурга.

* * *

— Ну, что сказал твой друг? — спросил Стефан с едва заметной надеждой в голосе. Остальные обитатели автобуса затаили дыхание, ожидая ответа Карена Терусяна.

— Не врубается, — коротко ответил тот, — я предложил подъехать к его дому. Чтоб он посмотрел, хотя бы.

— Надеюсь, он не такой же маг как ты? — задал водила риторический вопрос, — так, где живет твой друг?

— Улица Сломанного Меча… номер дома точно не помню, но дорогу покажу.

— Не стоит, — отмахнулся Стефан, — автобус не ездит туда.

— С хрена ли? — вопрошал Карен, разозленный угрозой, что нависла над, начавшей было зарождаться, надеждой.

— Смотри, — водитель затормозил, и, не глуша мотор, слез со своего места. Подойдя, он ткнул пальцем в карту маршрута, — вот как мы ездим. Вот названия улиц. Где ты тут увидел улицу Сломанного Меча?

— И че? — Терусян хмыкнул, — какая на хрен разница? Тебя, поди, уволили давно. И автобус списали. За четырнадцать-то лет! Че тебе на этот маршрут оглядываться? Тебе ли начальства бояться?