Проклятье в наследство 2

— Думаю, ты и без объяснений догадаешься, — ответила Шарьяна, осматриваясь вокруг. — У меня такая же комната, но у тебя уютнее. Не пойму, что не так.

— Я повесила плед вместо штор. Без окна это помещение выглядит как тюремная камера, так визуально здесь легче находиться, — объяснила Вальзард, усаживаясь на край кровати, напротив однокурсницы.

— Вот оно что… Хорошая идея! — с воодушевленной улыбкой, одобрительно кивнула девушка. — Надо тоже так сделать.

— Так, о чем разговор? — даже немного равнодушно перевела тему та. — Не оценивать комнату пришла ведь, верно?

— Да, — подтвердила Шарьяна, приняв серьезное выражение лица. — Нас просили тебе помочь, мы взялись за это, но за столько времени нет ни малейшего продвижения. Мне уже самой интересно, что тебе мешает. Не объяснишь?

— Не объясню, — ответила, как отрезала. — Тебе Бавиард сказал это выяснить?

— Нет, это мой личный интерес, — объясняла девушка, смутившись резко изменившимся поведением одногруппницы. — Что ты скрываешь?

— Что-то еще, кроме этого, хотела узнать? — ушла от ответа Амали, стараясь сохранить равнодушие.

— Пойми, на этом факультете нет ни одного студента без своих скелетов в шкафу. А мы пытаемся узнать, что таится у тебя, как у новенькой.

— Думаю, это не то, что вам нужно обо мне знать.

— Неужели все настолько серьезно? — удивилась Шарьяна.

Вальзард, гневно оглядев однокурсницу, резко вскочила с кровати и, подбежав к двери, открыла ее.

— Если ничего, кроме этого, ты не собиралась со мной обсуждать, то я попрошу тебя немедленно выйти, — девушка очень старалась не повышать голос, но чувствовала, что закипала от злости.

— Амали, тебя не раздражают насмешки других? — Тетлери, стремительно подойдя к той вплотную, захлопнула дверь. — Разве тебе не обидно быть самой слабой на своем курсе, не говоря о факультете? Неужели тебя устраивает быть самой худшей? Ведь тебя за это и не любят.

— К насмешкам я привыкла, — холодно ответила Вальзард. — А остальное меня больше не заботит.

— Больше не заботит? — удивленно переспросила та. — Значит, в прошлом у тебя уже было что-то подобное, что ты так равнодушна?

— Прости, но вас это не должно касаться, — Амали мельком взглянула на дверную ручку, за которую держалась. — Тебе пора, до завтра! — металл раскалился докрасна только от прикосновения.

— В полночь еще будет праздник, — Шарьяна тоже посмотрела на ручку и неосознанно шагнула назад. — Это я тебя так разозлила, да? — удивленно и виновато спросила она.

— Ну… Отчасти, — растерявшись, неловко ответила Амали, спрятав руку за спину. — Я просто…

— Прости, я не думала, что ты так разозлишься, — Тетлери поторопилась выйти, но боялась обжечься, поэтому суетилась у порога.

— Это ты прости, — Вальзард помогла открыть дверь.

— Спасибо, — быстро произнесла Тетлери, перед тем, как выскочить в коридор. — Надеюсь, что ты придешь на праздник. Мы будем ждать, — с улыбкой сказала она и поспешила уйти.

— Шарьяна! — пару секунд растерянно глядя вслед, окликнула Амали, на что та тут же обернулась. — Дайте мне время, и все изменится.

— Хорошо, — ответила девушка и исчезла в темном коридоре.

Вальзард задумчиво посмотрела в пустоту и, закрыв дверь, села на кровать, погрузившись в размышления.

— Ты собираешься все им рассказать?! — знакомый детский голос раздался со стороны камина.

— Когда-нибудь это нужно будет сделать, — ответила Амали, глядя на рыжую девочку, освещенную огнем.

— Ты еще даже не готова силу принять, а уже хочешь все рассказать, — съязвила та.

— Я так понимаю, что ты уже согласна, да? — с довольством спросил старик, сидящий на стуле.

— А у меня разве был выбор? — удивилась Амали.

Дедушка и девочка расхохотались и исчезли так же неожиданно, как и появились здесь.

Из коридора послышались отдаленные голоса: студенты шли в общий зал на праздник. На этом факультете очень многое отличалось от того, что было до этого. Никаких оповещений об отбое, нет запретов на временные ограничения, отсутствие строгих и обязательных правил, написанных на пергаменте, оставленном в прикроватной тумбочке в комнате каждого студента… Только обязательное ношение оружия и безукоризненное подчинение всему, что говорят профессора. Казалось, что здесь все учащиеся практически свободные, но именно последние два факта наравне с обустройством помещений и отсутствием окон создавало ощущение тюремного заключения. Каждый студент, как и говорила Тетлери, имел своих скелетов в шкафу, причем некоторые в буквальном смысле.