Проклятье речного змея

— Гонишь! — благоговейно выдохнул Потемкин и тут же заорал: — Какие двадцать? Там все пятьдесят! Видел?!!

— Да! — процедил Дмитрий.

Огромная рыба неумолимо приближалась к берегу, но из воды больше не показывалась.

— Легче пошло, вроде, — выдохнул Заречный.

И в этот момент таймень ударил по воде хвостом и развернулся. Не ожидавший такой подставы рыбак пошатнулся, не удержался на валуне и рухнул в воду.

А дальше… Дальше Антон вообще ничего не понял. Сверкнул столб брызг, друг исчез под водой, с характерным треском таймень ушел с мелководья, утянув за собой новенький спиннинг. Леший бы с ней, с этой рыбой, вот только Димона нигде не было. Антон кричал, звал, несколько раз прошел берегом, обогнув косу, но Заречного и след простыл.

Потемкин метнулся к лодке. Вызвал спасателей, которые заслышав фамилию шефа, просто не посмели отказать, взял фонарь помощнее и вернулся к реке.

— Димо-о-о-о-о-он! — заорал он.

Послышался всплеск, словно в самом центре реки барахталось нечто огромное. Мелькнуло гигантское, покрытое серебряной чешуей тело, которое тут же скрылось под черной водой. Зато показалась голова. Если бы об этом кто-то рассказал Антохе, скорее всего он бы поржал, подняв вруна на смех. Но Потемкин еще доверял своим глазам и никогда не жаловался на зрение. Обнаруженное животное было водным драконом, совершенно таким же, как в китайских картинах древности — массивная голова с огромными зубами, змееподобное тело и мощные плавники.

Если в реке водится подобное чудовище, то Заречного вряд ли найдут. По крайней мере, целым и живым. Монстр развернулся в сторону Антохи и внимательно посмотрел на него. По спине побежал холодный пот, а внутри как-то нехорошо екнуло. Другу он уже ничем не мог помочь, но себя спасти еще пока было ему под силу, и Потемкин отступил от воды. Вряд ли водный дракон полезет на сушу.

Зверь странно засвистел, а потом ушел под воду, ударив напоследок хвостом, и скрылся из вида.

Антон так и простоял, не сойдя с места до самого прибытия вертолета. Очнулся со стаканом водки в руке, а рядом хлопотал обеспокоенный Михалыч. Дед заглядывал ему в лицо и все приговаривал: «Ну как же так?».

Потемкин махнул огненной жидкости и понял, что никому не сможет рассказать о драконе. Его же просто сочтут за сумасшедшего. Но и в себе держать такое было выше его сил. Сторож казался идеальным вариантом, поэтому, не долго думая, Антоха вывалил на Михалыча всю правду, произошедшую с ним и с Заречным.

— Дракон, говоришь? — потер заросший щетиной подбородок дед.

— Да, на китайского похож, с плавниками и чешуей.

— Сам не видел, врать не буду. Но дед рассказывал, что в старые времена заплывали к нам такие животные. Из Байкала, стало быть. Их в народе еще стражами земли кликали.

Стражами земли? Потемкин обомлел и практически лишился дара речи. А ведь все вышло, как ведьма старая сказала. Коснулся Димон воды и обернулся змеестражем. Вот так и не верь в сказки…

Антон утер лоб, вмиг покрывшийся испариной, и зашагал к машине. Чертовщина какая-то! Конечно, поиски никто не свернет, хотя они и напрасны, а вот с гражданкой Усольцевой ему поговорить придется. И бог ему в помощь.

Глава 3

Глава 3

Еще один день позднего лета клонился к закату. Пахло бензином, пылью и еще чем-то промышленным, вызывая головную боль и стойкую ностальгию по деревенскому прошлому. Часа не проходило, чтобы я не вспоминала «Ведьмин скит». Несмотря на то, что одна бабушка все же переехала со мной в город, я скучала. Скучала по всему, к чему привыкла с детства: по речке, лесу, небольшим озерцам, смотрящим в небо своими голубыми глазами, по медовому аромату луговых трав и по людям — простым, бесхитростным, совершенно не умеющим таить злость.

В городе все иначе. Порой, мне казалось, что мерзкие запахи настолько впитываются в людей, теснящихся здесь, что делают зловонными и умы, и даже души. Потому что иначе просто не объяснить многих поступков местных жителей.

Да бог с ними! Своих проблем хватает. Наверное, и у них так же. Неприятности давят, заставляя хитрить и изворачиваться, подстраиваться под систему. Многие на этом сломались. Особенно кто послабее. А я? Я держусь. Хотя… Хочется, как в детстве, уткнуться в бабушкино плечо и рыдать до опухших глаз и красного носа, некрасиво всхлипывая, шмыгая и усиленно сопя.

Конечно, в тридцать лет жизнь не заканчивается, но стремительно отдаляется от станции «беззаботная молодость» на пути к станции «одинокая старость». И только от нас зависит, изменит ли состав свой путь, направится ли в желаемую точку «счастье». Мой поезд застыл на перепутье, словно закончилось топливо.

Точнее, еще сегодня утром мне в очередной раз казалось, что он мчится к вожделенному и такому необходимому для каждой нормальной женщины счастью. Но тогда почему я сейчас возвращаюсь домой, к бабушке, волоча за собой чемодан на колесиках? Что со мной не так? Третьи серьезные отношения в моей жизни и третья неудача. Возможно, нужно быть терпимей или, быть может, менее принципиальной. Но…