Проклятье Пустоты

Время текло медленней, чем в «Пустоте», хотя, признаться, я вовсе позабыл значение этого слова уже давно. Поначалу меня не оставляла уверенность, заставляя упрямо ковырять крышку ногтями. После того как пальцы стерлись в кровь, не придумав ничего лучше, я принялся бить по дереву как только мог. Естественно, вырваться на волю не получилось. Тогда я вновь почувствовал себя человеком, беспомощной пародией на высших хищников, живших на проклятой планете. Чувствуя сильнейший голод, я то и дело засыпал, затем вновь приходил в себя, чтобы через мгновение вернуться обратно. Признаться, такой пережитый опыт крайне сложно описать, а прочувствовать на себе – нет уж, точно не желаю никому. Постоянно балансируя между реальностью и игрой разума, я не мог сконцентрироваться, трезво мыслить, мечтать…. Единственное, что происходило со мной, – душевное безумие, похлеще игр смотрителя из глубин «Пустоты».

Так мне и лежать бы до скончания времён, если бы не тот шторм, ставший для многих губительным. Когда саркофаг дал трещину и капли соленой воды обдали лицо мертвеца, они разбудили лишь тело. Только спустя пару часов на воздухе, восторгаясь и воспевая гнев стихии, я понял, что тюремные стены пали, а некогда нерушимые оковы непостижимым образом превратились в обычные железяки.

Мир изменился до неузнаваемости. Первое время мне все показалось безумным. Чувствуя себя чужаком, пришельцем с другой планеты, я, как растерянный зверь, скрывался от адских огней, то и дело желавших обратить на меня свой дьявольский свет. Спустя пару часов, утолив голод, я узнал, что это фары автомобилей. Преображение трудной реальности в новую, дружелюбную, восхитило меня. Более подробно я сумел узнать о настоящем, когда мое внимание привлекло красивое здание.

В ту ночь погодка была так себе, так что невольно я стал свидетелем ругани одной пары на балконе своей квартиры. Готов поспорить, люди из моего времени пожертвовали бы многим, лишь бы оказаться в таких условиях и, находясь в большом достатке, отнюдь бы не выясняли отношения у всех на виду. Можно сказать, эта двое и стали моими первыми учителями. Я помню, как слегка перекусив, узрел прелести чужого мне мира. Новые знания и ощущения от них пленили, и я с жадностью продолжал впитывать эти откровения, сидя на диване большой и уютной квартиры.

Путь, который человечество проделало за двести лет, восхитителен и поистине Велик. Технологи, медицина, образование – все это невероятный апогей людской мысли. Но в стороне не остались и темные части общества, такие, как жестокость. Да… Сейчас меня это привлекает больше всего. Раньше убийства представляли собой рычаг силы для преобразования её во власть над слабыми. Сейчас убийство приобрело новое лицо, став частью искусства. Страны в постоянной гонке за эксклюзивом создавали более изощренное оружие смерти, чем у оппонентов. А ремесленники-одиночки изощрялись более тонким пониманием человеческого устройства.

Телевидение… Кажется, это лучшее, что случилось. Информацию, ради которой приходилось неделями сидеть в библиотеках, можно получить в течение двух часов познавательной передачи, попивая вино на мягком диване. Спустя годы его сможет затмить лишь более гениальное изобретение – интернет.

Узнав достаточно о новом доме, я подумал о жизни ордена, точнее говоря, о возможности его существования в столь развитой цивилизации, потому что, по моему разумению, архаичная и дремучая организация, со своими традициями и устоями, вряд ли могла приспособиться под новые условия. Однако я быстро вспомнил о его лицемерии и двуличности… Наверняка члены ордена где-то здесь. Оставалось лишь найти мерзавцев. И в этот раз подготовиться к этой встрече надо основательно.

Я решил повторить их ошибку и позволить самим меня обнаружить. Тот недоумок, опубликовавший выдержки из моего дневника, был прав насчет печатного слова. Сейчас газеты – массовое увлечение, однако масштаб охвата и рычаги их влияния крайне сомнительны. А вот культура чтения литературы и популярность отдельных личностей более предсказуемы. Так тому и быть, я решил создать писателя, который поведает о секретах, известных только ордену; секретах, хранящихся в гримуаре таинственного исследователя.

Маленький гордец, родившийся в тот день и ставший для меня неким подобием ученика, оказался своего рода знаком в правильности моих намерений. Оказалось, несложно одурманить его папашу. К сожалению, даже темные искусства имеют ограничения, так что пришлось получить согласие от родителя. Но несколько трюков и манипуляций дали плоды. Мне пришлось покинуть его, дабы получше изучить мир, приспособиться под новые условия, а также соблюсти заветы, написанные в гримуаре. И это верное решение: нянчиться с младенцем – не самая лучшая мысль.