— Вы не можете вообразить себе тот ужас, — сказала она. — Но я могу противостоять ему, потому что знаю, что вы претворяете в жизнь волю Императора, и если у вас есть сила для грубых деяний, значит, мой долг — найти в себе силы быть им свидетелем. Вы презираете плоть и становитесь железом. Я твержу себе, что должна стать такой же. Вы — пример, сержант, для смертных, которые служат вам и следуют за вами. Мы не настолько могучи, не настолько выносливы. Но мы можем стремиться стать лучше, чем мы есть, ибо вы лучше нас.
Эрефрен снова замолчала и не говорила так долго, что Гальба уже начал думать, что она все сказала. Но затем астропат продолжила, и сержант понял, что она тщательно подбирает слова.
— Это тяжелые времена. Железные Руки…
— Мы потерпели поражение, госпожа, — заметил Гальба. — Не вуалируйте правду.
— Но вы не
— Мне кажется, вы боитесь открыть нам всю правду. Оставлять кого-то в неведении относительно врага не лучший способ защиты, да и вряд ли это хорошо говорит о вашей вере в нас.
— Не думаю, что я занимаюсь именно этим. Я считаю, что действую во имя логики и света. То, что произошло на мостике, было прорывом иррационального. Погружение в эти глубины ведет к усыплению рассудка. Нельзя вступать в контакт с безумием, как нельзя принимать запятнанных скверной людей в лоно Империума. Сначала требуется карантин. После нее — эксцизия. Вы понимаете?
— Думаю, что да, — сказал он. — Но уверены ли вы, что все эти отличные причины не рождены вашим страхом?
— Нет, — едва слышно ответила она. — Я не уверена.
Чем дальше легионеры спускались по склону, тем непролазнее ставали джунгли. Железные Руки безжалостно рубили цепными мечами густую растительность. Время от времени след исчезал, и новую тропинку приходилось создавать с помощью огнеметов. Лианы и мох мгновенно сгорали от касания прометия, но влажность была такой высокой, что огонь угасал в считанные секунды. Гальбу злило столь медленное продвижение. Его раздражал постепенно падающий темп марша, но то, что единственным их врагом была окружающая местность, сержанта просто выводило из себя. Остальной разведывательный отряд шагал впереди, черные и стально-серые цвета растворялись в изумрудном сумраке. Видимость сквозь подлесок не превышала десятка метров. Моха становилось все больше. Он был таким податливым и таким глубоким, что казалось, будто они шагают по снегу. Гальба дернулся, когда его нога погрузилась в него почти по колено. Ботинок уперся в толстый корень. Почему-то сержанту показалось, что он наступил на мускул. Он вытянул ногу из образовавшейся дыры и нащупал поверхность потверже.
В вокс-бусине раздался треск.
—
Гальба и его отделение выдвинулись вместе с Эрефрен. Капитан ждал их там, где тропа перерастала в открытое пространство. Остальные легионеры рассредоточились, снова сформировав оборонительную стену, как при высадке.
— Куда дальше? — спросил он у астропата.
— Вперед.
— Так я и думал.
Поляна представляла собой неровный круг с километр в диаметре. В центральной ее части журчал мелкий ручеек, который легионерам придется преодолеть. Неподалеку от него собралось огромное стадо четвероногих ящеров. Гальба подсчитал, что их не менее сотни. Ростом они превышали три метра, в длину — вдвое больше. Их хвосты лишь немного не дотягивали до земли, заканчиваясь двойными костяными крючьями. Спины зверей покрывали ряды загнутых наружу шипов. Ноги их были толстыми, массивными столпами, предназначенными для того, чтобы поддерживать большой вес, а не для бега. Ящеры стояли с опущенными головами, не замечая космических десантников.
— Думаете, это разновидность гроксов? — спросил Гальба.
— Похоже, они пасутся, — прибыли Кхи'дем и его изгои.
— Чем пасутся? — поинтересовался Птеро. Земля вокруг была утоптана до состояния затвердевшей глины.
Помимо вони массивных животных Гальба почувствовал еще один запах.
— Здесь кровь, — заметил он. — Много крови.
— Избавьте меня от этого зрелища, — велел Аттик.
Капитан еще не успел договорить, когда животные ощутили запах чужаков. Они отвернулись от трупов, мясо которых пожирали. У них оказались мощные квадратные головы с огромными челюстями, напоминавшими силовые клешни. Звери взревели, оскалив такие иззубренные и узкие зубы, что они походили скорее на оружие палача, чем на инструмент хищника.
— Они же должны быть травоядными, — сказал Птеро, и Гальбе почудился трепет в голосе Гвардейца Ворона.
Гальба поднял болтер и прицелился.
— Ты о чем?
— Форма их тел, их голов. Как они могут быть умелыми хищниками? Они попросту слишком медлительны.
Стадо ринулось в атаку. Земля задрожала под тяжелой поступью зверей.
— Похоже, их это мало заботит, — ответил Гальба и выстрелил.