Проклятье музыканта

Когда мужчины уехали, я проверила почту и увидела, что мне прислали для перевода статью на немецком про медицинское оборудование. Заказ просили выполнить к завтрашнему утру, так что я не стала терять время и принялась за работу. Когда до обеда оставалось чуть больше часа, выключила ноутбук и вышла на улицу.

Овощная лавка, в которой я часто делала покупки, находилась на соседней улице минутах в трех ходьбы от дома. Владелец, сеньор Мигель, обычно встречал меня как родную, обязательно расспрашивал о делах. Я тоже испытывала симпатию к этому человеку с добродушной улыбкой на смуглом лице. Сеньор Мигель напоминал мне сказочного гнома: его гладкую, как коленка, макушку украшал красный, в тон фартуку, колпак, подбородок скрывала борода, а небольшие темные и блестящие, как жуки, глаза, от внешних уголков которых при улыбке симпатично разбегались сеточки морщин, глядели с отеческой заботой. С каждой покупкой хозяин лавки делал мне презент – вкладывал в пакет что-нибудь от себя: связку бананов или пару-тройку краснобоких яблок, упаковку засушенных фиников или пакетик очищенных орехов. Возражать было бесполезно, иначе сеньор Мигель обижался, смешно надувал губы и хмурил кустистые брови. Правда, уже через секунду вновь улыбался и решительным жестом вкладывал подарок в пакет. «Не для тебя – так для твоего мужа! Ради него ты точно возьмешь».

Сегодня, когда я вошла в лавку, хозяин был занят разговором с покупательницей, поэтому просто кивнул на мое приветствие и тепло улыбнулся. Я взяла корзинку, несколько целлофановых пакетов и пошла вдоль рядов ящиков, выбирая овощи и фрукты. Покупательница, с которой беседовал хозяин, уже ушла, но ее место у кассы успела занять пожилая сеньора, которая никак не могла решить, возьмет она кочанный салат или нет. Сеньор Мигель с ангельским терпением выкладывал перед придирчивой покупательницей то один кочан, то другой, старушка мяла листья, заглядывала в сердцевину и качала седой головой, вспоминая давний случай, как когда-то где-то купила подпорченный салат. Поняв, что старушка собирается перебрать все наличествующие кочаны, я поставила корзинку на пол и вышла из лавки, чтобы взять из выставленных на улицы ящиков помидоры.

– То, что произошло с твоим парнем, – не случайность, – вдруг раздалось за моей спиной в тот момент, когда я закончила выбирать. От неожиданности пакет выпал из рук, и спелые томаты посыпались обратно в ящик. Я резко оглянулась и увидела, как от меня торопливым шагом уходит какой-то мужчина в темной куртке с накинутым на голову капюшоном.

– Подождите! – крикнула я. Но незнакомец не оглянулся и скрылся за углом.

В этот момент на крыльце появилась пожилая сеньора, торжественно держащая в одной руке выбранный салат, и я вернулась в лавку.

– Как здоровье супруга? – спросил сеньор Мигель, взвешивая мои покупки и складывая их в два крепких пакета.

Я ответила. Хозяин поохал и, нырнув под стол, извлек оттуда два крупных граната и добавил их к покупкам:

– Это для мужа. Пусть поскорей поправляется!

Я сунула руку в карман за кошельком и вытащила вместе с ним сложенный вдвое листок. Мельком заглянув внутрь, увидела, что это какая-то записка. Прочитала ее уже на улице:

«Сегодня в пять буду ждать у церкви».

Что это? Я повертела листок в руках, не зная, что с ним делать. Кто мне его подложил? Тот мужчина в куртке? Неужели он рассчитывает на то, что я вот так отправлюсь на встречу неизвестно с кем и зачем?

Дома я выбросила записку в ведро, но, выкладывая покупки, не могла отделаться от этой привязавшейся, словно навязчивая песня, фразы. Кто этот мужчина и что ему от меня нужно? Рассказать Раулю или нет? Думала я об этом происшествии и во время приготовления обеда. И чем дольше размышляла, тем сильнее укреплялась в мысли, что человек, подложивший мне записку, – тот же, что наблюдал за съемками.

Мужчины вернулись домой как раз к тому времени, когда я закончила готовить обед. Хосе Мануэль усадил Рауля на диван и, глядя, как я подкладываю ему под перебинтованную ногу подушку, наказал:

– Анна, следи за тем, чтобы он выполнял рекомендации врача, в первую очередь ему нужен покой. К счастью, ничего не сломано, но быстрого заживления не обещали. Я аннулирую все встречи и постараюсь хотя бы пару-тройку дней вас не тревожить. А ты, Рауль, отмени пока репетиции. Слышишь?

– Так концерт скоро! – возразил тот. – Как без репетиций?

– А вот чтобы концерт не переносить, отлеживайся.

– Зачем переносить? – возмутился Рауль. – Я повредил связки на ноге, с голосовыми как раз все в порядке!

– Ну, раз в порядке, то отмена двух-трех репетиций вреда не причинит, – парировал Хосе Мануэль. – Думай о том, что впереди у тебя плотный график поездок и концертов. Лежи отдыхай. Мультики смотри.

Рауль хмуро глянул на менеджера, но промолчал.

– У тебя есть мой телефон? – спросил Хосе Мануэль меня. – Нет? Держи.

Он протянул мне свою визитку:

– Звони, если что.

Я с благодарностью улыбнулась и пригласила его пообедать с нами.